Однако для себя Илья давно уяснил одну вещь — у каждого человека свое предназначение. Каждый рожден для своего дела и главное предназначение — понять для какого дела рожден именно ты. Виктор Пелевин был рожден для того, чтобы писать свои метафизические притчи, маршал Жуков был рожден для того, чтобы русские солдаты расписали стены Рейхстага, Махатма Ганди был рожден для того, чтобы дать голос индийскому народу. Каким-то образом изначально данные крупицы таланта и способностей под воздействием работоспособности и обстоятельств выплавлялись в человеческие характеры, а характеры — в судьбы. Главное — внимательно прислушиваться к себе.

Про себя Илья понимал, что единственный талант, которым природа его наделила — это упорство. И еще, может быть, здравый смысл. А упорство и здравый смысл подсказывали, что сначала нужно заработать денег, престиж и авторитет, а потом размышлять о своем высоком предназначении. Каждый год в столицу приезжают сотни тысяч молодых, упорных и талантливых. А в люди выбиваются единицы. Уезжать обратно в провинцию — однозначно поражение и Илья это знал. Поэтому необходимо крутиться, сжимать зубы и работать, наживать связи, знакомства, опыт. Набираться знаний и умений. Хорошо себя зарекомендовать.

— Следующая станция — Профсоюзная, — сказал голос сверху.

Илья скосил глаза со страниц книги, посмотрел на людей в вагоне. Уставшие, в серых пальто и пуховиках, люди ехали с работы. Обычные, взрослые, неплохие вообщем-то люди.

Каждый месяц Илья откладывал по десять тысяч с зарплаты на машину и к лету хотел взять автокредит. Купить Форд или Хонду. Что-нибудь в пределах четырехсот тысяч, может быть подержанное. И будет своя машина. А в своей машине можно слушать свою музыку, думать свои мысли и не рассматривать уставших людей в метро. Машина — это зона комфорта, красный угол, миниатюрный дом на колесиках. Первый шаг к независимости. А великие цели достигаются только такими вот маленькими шажками.

Илья вышел из поезда, на ходу запихивая книгу в портфель. Людским потоком его вынесло к выходу. Поднялся по лестнице, глотнул свежего воздуха. Набрал телефон Лены.

— Ну что, ты уже подошла? — спросил он.

— Практически да, — ответила Лена. — Уже бегу. А ты что, уже там?

— Нет, только вышел из метро, через пять минут буду там.

— Отлично, — сказала Лена. — Я как раз минут через пять и подойду.

— Ждем-с. Будь аккуратнее, — сказал Илья и положил трубку.

Через пять минут Илья стоял у входа в ресторан. Лены еще не было. На улице безнадежно потемнело и уже горели фонари. Под ногами хрустел снег, было морозно, но приятно. Затихли порывы промозглого ветра, и вполне спокойно можно было стоять и рассматривать людей, не чувствую ощущения дискомфорта. С неба падали снежинки, но их становилось видно только при свете фонаря. Они приходили из темноты, выхваченные снопом фонарного света, несколько мгновений кружились и уходили в темноту обратно. А на смену им приходили новые.

Во дворе уже начинало темнеть. Андрей оперся ладонями на холодный подоконник и вглядывался в морозный вечер. Третий день температура колебалась около минус двадцати.

За окном тускло желтели фонари и как-то спокойно кружили снежинки. Соседские мальчишки все еще гоняли в хоккей на самодельном катке. Если чуть приоткрыть окно, можно было услышать их веселые крики. В оконном стекле отсвечивали тяжелая люстра и разноцветная гирлянда со свежей сосны, которую Андрей приволок 31-го утром.

— О чем думаешь, дорогой? — тихонько сзади обняла его Наташа.

— Да ни о чем, — пробормотал Андрей. — Просто на улицу смотрю. Знаешь, вроде задумался что-то, а в голове пусто совсем. Подустал.

— Ну, понятно. Точно ни о чем не грустишь? — заглянула в глаза Наташа.

— Да нет. Ни о чем не грущу. Просто устал чутка. Пойду, полежу, наверное.

— Давай, полежи. Только недолго. Мне еще надо, чтоб ты в магазин за луком сбегал.

— Может, как-нибудь без лука обойдемся, а? — устало спросил Андрей.

— Андрюш, ну я ведь тебя заранее просила! — умоляюще вскинула руками Наташа. — Сегодня ведь Рождество. И гости будут уже через час. Я что, все одна делать должна?

— Ладно, ладно. Сейчас схожу, — сквозь зубы проворчал Андрей. — Нельзя что ли без лука никак?

— Нет, нельзя. Если было бы можно, я бы тебя и не просила. А как я без салата гостей встречать буду? Через полчаса уже ведь придут. Ну что тебе, так сложно?

— Да нет, несложно. Просто не понимаю, зачем так напрягаться из-за какого-то салата. Гости его даже и не заметят. Да и праздник — не то, чтобы какой-то значимый. Ты вот хоть знаешь, зачем Рождество празднуют? — спросил Андрей.

— Я знаю, что гостей надо встречать с накрытым столом, — строго ответила Наташа. — И еще я знаю, что если ты сейчас не сходишь за луком, я на тебя очень обижусь.

— Хорошо, хорошо. Не волнуйся ты так. Сейчас схожу.

Андрей проплелся в прихожую, сел на вытертую кушетку и стал натягивать тяжелые и мокрые ботинки. Прикинув, что на улице может быть холодно, а до ближайшего магазина идти минут десять, он натянул махровые носки и достал пуховые варежки.

— Я пошел! Закрой дверь, — крикнул он жене на кухню.