— Спасибббо… — ничего не понимая пробормотал Андрей. — Спасибббо огромное. Даже не знаю, как вас отблагодарить. Вы же мне жизнь, получается, спасли. Жизнь спасли…

— Да ладно тебе! — отмахнулся мужичок. — Ты бы на моем месте точно так жеж поступил бы. А как же еще? Если лежит живой человек посреди дороги-то? Что, стоять и смотреть что-ли? Ну ладно, побегу я дальше за санками, а то жена заждалась уже. Санки-то, хорошие! Крепкие! — зачем-то похвастался мужичок. — С детишками скоро в лес поедем, катать их буду.

— Ага… — невнятно произнес Андрей. — Спасибо, всего вам хорошего.

— И тебе того же. До дому дойдешь-то сам?

— Дойду-дойду. Постараюсь аккуратнее.

— Ну, бывай! — откланялся мужичок. — Ох, в рубашке ты парень родился! С рождеством тебя!

— И вас с рождеством. Спасибо…

Мужичок потряс Андрея за руку, последний раз похлопал по плечу, развернулся и зашагал по направлению к гаражам. Невысокого роста, он смешно размахивал руками при ходьбе, точно попадая в такт колебаний ушей от шапки.

Андрей встал, отряхнулся. Внимательно прислушался к своему телу — глухо болело где-то в районе затылка, и саднила правая ладонь, расцарапанная о снежно-мокрый асфальт. Осмотрелся — пакет с луком отлетел недалеко в сторону, варежка на правую руку валялась на заснеженном бордюре.

Подняв пакет со злополучной покупкой и варежку, он еще раз отряхнулся, вздохнул и пошел домой. На сей раз — внимательно смотря под ноги, вглядываясь в вечернюю темноту и ни о чем не думая. В голове было пусто, как в опрокинутом чане с водой.

Сердце колотилось быстро.

До дома дошел без приключений. Покурил на лестничной площадке и позвонил в знакомую дверь с номером двенадцать. Наташа быстро отперла замок и убежала обратно на кухню, откуда доносилось шипение и приятные запахи. Андрей снял пуховик, ботинки и подошел к жене.

— Вот лук твой, — стараясь улыбаться, сказал Андрей.

— Спасибо огромное, любимый мой! — обняла и поцеловала Наташа. — Порежь быстренько, пожалуйста. Я уже почти все сготовила. Только пару салатиков осталось. Кузьменко звонил уже, минут через пятнадцать будут.

Андрей встал нарезать лук. Помог жене сделать салат, помылся, переоделся и вскоре пришли гости. Семья Кузьменко с годовалым ребенком и семья Кучкиных. Все были друзьями еще с института и виделись регулярно, поэтому новостей особо не было.

Посидели как обычно, часов до двенадцати. Обсудили Наташино повышение. Восхищались, как умело переставляет ноги годовалый Матвей. Олеся Кучкина рассказала, что ближе к весне они собираются поехать кататься на байдарках и предложила всем присоединиться. Все обещали подумать. Наелись, хорошо провели время и разошлись по домам, довольные вечером.

Наташа мыла посуду, уставший Андрей лежал на диване с закрытыми глазами.

— Наташ, а Наташ! — позвал он.

— Да!

— А ты знаешь, зачем Рождество празднуют?

— Ну да. Великий христианский праздник. Рождение Иисуса Христа. А что?

— Нет, я немного о другом. Ну, рождение — рождением. А что в этом такого? Ну, родился Иисус и что? Как конкретно мне от этого лучше стало? Кроме того, что это повод собраться с друзьями.

— Тьфу, ничегошеньки ты не понимаешь, — подошла Наташа и смешно нахмурила брови. — Ты чего ересь всякую несешь?

— Чего-чего? Мне важно это знать. Важно прочувствовать, почему это праздник. Почему это для меня праздник, понимаешь?

— Смотри, — серьезно начала Наташа. — Иисус Христос родился, прожил удивительную жизнь, а затем умер. Как все люди. Правильно?

— Правильно, — не открывая глаз, сказал Андрей.

— Нет, неправильно. Он не умер, как все люди. Он принес себя в жертву. А зачем он принес себя в жертву?

— Зачем?

— Он принес себя в жертву, чтобы мы могли жить. Все мы. Вот ты и я, например. И этому мы должны радоваться, понимаешь? Кто-то принес себя в жертву, чтобы ты жил. Позволил убить себя в надежде, что люди будут жить праведно и радоваться жизни. Ага?

— Ага.

— Вот ты полежи и подумай над этим, а я пошла, посуду домою.

Андрей лежал еще минут десять, слушая шум воды и стрекот телевизора, доносившийся из спальни. Затем встал, осторожно подошел к жене, обнял сзади и горячо поцеловал.

— Ты чего? — удивилась она.

— Да ничего. Просто очень сильно тебя люблю, — сказал он.

— Русские, Вперед! Русские, Вперед! Русские, Вперед! — тысячи глоток разрезали серое небо над главной площадью страны.