Ричард сжался, ожидая удара, но ничего не последовало. Он вновь быстро обернулся: страж закона беззаботно смотрел в другую сторону. Стифадо…

Проанализировав свое поведение, Ричард пришел к совершенно очевидному выводу: он ведет себя вовсе не как человек, желающий сдаться в руки полиции.

Что же теперь делать?

Оторвавшись от витрины, он преодолел напряженной походкой еще несколько ярдов в сторону дома, потом вдруг резко повернул назад и пошел к Кэмденскому пассажу, ускоряясь и тяжело дыша. Куда идти? К Сьюзан? Нет. Полиция уже там или неподалеку. В Примроуз-хилл, в офис «Новейших технологий»? Нельзя – по той же причине. Что же, черт побери, остается? Пуститься в бега?

Ричард уверял себя (как только что уверял Дирка), что ему не стоит скрываться от полиции. С самого детства его учили: полиция для того и создана, чтобы помогать невиновным и защищать их. При этой мысли он так припустил, что едва не столкнулся с довольным новоиспеченным обладателем уродливого старинного торшера.

– Простите, – пробормотал Ричард, – извините.

Удивившись, как можно приобрести такое, он сбавил шаг и тревожно оглянулся по сторонам. Даже давно знакомые витрины антикварных лавок с блестящей медной посудой, деревянными статуэтками и японскими гравюрами, изображающими рыбу, казались грозными и агрессивными.

Кому понадобилось застрелить Гордона? Этот вопрос внезапно ударил ему в голову, когда он наконец вышел из пассажа. До сего мгновения его заботило лишь, что он сам не причастен к убийству.

Но кто это сделал?

Уйме людей Гордон не нравился, но одно дело испытывать обычную легкую антипатию – ладно, так уж и быть, сильную неприязнь! – и совсем другое – застрелить человека, задушить, утащить через поле в дом и поджечь тот самый дом. Благодаря этому различию большинство людей до сих пор живы.

Неужели обычный грабеж? Дирк вроде не говорил о пропавших вещах, но так ведь Ричард его и не спрашивал.

Дирк. Его нелепая, но все же внушительная фигура, похожая на большую жабу, развалившуюся за столом в обшарпанном кабинете, никак не шла из головы. Ричард вдруг понял, что опять идет в агентство к Дирку, и намеренно свернул направо, а не налево.

Так можно и свихнуться.

Ему нужно место, где бы он мог все обдумать, собраться с мыслями.

Итак, куда теперь идти? Он остановился, повернул назад и снова остановился. Вспомнил о долмадах и вдруг почувствовал голод. Неплохая мысль – спокойно зайти в ресторан и поесть чего-нибудь. Он покажет Судьбе, кто здесь главный.

Между тем Судьба тоже не сидела сложа руки. Разумеется, она не пошла в греческий ресторан вкушать долмады (хотя… почему бы и нет?), но и на самотек происходящее пускать не собиралась. Ноги безжалостно несли Ричарда по извилистым улочкам, через канал…

Ненадолго остановившись у магазина на углу, он вновь заспешил мимо муниципальных кварталов, пока не оказался перед домом номер 33 по Пекендер-стрит. К тому времени как Судьба, допив бокал рецины, вытерла бы рот и задалась вопросом, не заказать ли на десерт пахлавы, Ричард стоял возле викторианского здания с закопченными сажей стенами из красного кирпича и неприветливыми массивными окнами. Неожиданно сильно дунул ветер, и перед Ричардом вдруг возник какой-то мальчишка.

– Эй, ты! – чирикнул он и осмотрел Ричарда с ног до головы. – Мистер! Не отдашь мне свой пиджак?

– Нет! – бросил Ричард.

– А почему?

– Потому что он мне тоже нравится.

– Чего в нем хорошего? – процедил мальчишка и добавил: – Ну и пошел ты!

Швырнув камнем в кошку, он поплелся дальше.

Ричард опять вошел в здание, неуверенно поднялся по лестнице и заглянул в приемную.

За столом, скрестив на груди руки и опустив голову, сидела секретарша.

– Меня здесь нет, – заявила она.

– Понятно, – сказал Ричард.

– Вернулась только убедиться, что он заметил мое отсутствие, – пояснила она, не отрывая сурового взгляда от какой-то точки на столе. – А то он может и забыть.

– Он на месте? – осведомился Ричард.

– Кто его знает. Разве это кому-то интересно? И вообще спрашивайте у тех, кто на него работает. Лично я – нет.

– Пропустите его ко мне! – рявкнул из своего кабинета Дирк.

Она сердито посмотрела на Ричарда, встала, распахнула дверь в кабинет и сказала:

– Сами пропускайте!

А затем захлопнула дверь и вернулась на место.

– Давайте-ка я сам себя пропущу, – предложил Ричард.

– Я вас не слышу, – сообщила бывшая секретарша Дирка. – Как я вас услышу, если меня здесь нет?

Ричард сделал умиротворяющий жест, который был успешно проигнорирован, и прошел через приемную. Открыв дверь в кабинет, он удивился царившему там полумраку. Жалюзи были опущены, на стуле, откинувшись на спинку, развалился Дирк. На его лице играли тени от странного устройства из нескольких расставленных на столе предметов: серой велосипедной лампы, отбрасывающей бледный свет на негромко постукивающий метроном. К маятнику была привязана начищенная до блеска серебряная ложечка.