Именно с этого момента и началась скрытая атака на «РДС». Бюджет страны трещал по швам, а тут миллиарды в подвалах, да еще и не облагаемые налогами. Правоохранительные органы под диктовку мытарей потребовали признать деятельность «Русского Дома» незаконной, фирму ликвидировать, а деньги вкладчиков отправить в бюджет. Но вмешался арбитражный суд, и акция налоговиков сорвалась. За противодействием «РДС» и госструктур следили мошенники всей страны — раз Саломадина не закрыли, значит, не закроют и нас. И в течение 1993 года в России появились тысячи пирамид-однодневок, занявшихся выкачиванием денег из населения. А Саломадин и Грузин тем временем продолжали строить свою империю. Деньги вкладчиков наконец заработали. В разных городах страны были открыты супермаркеты «Русская торговля», под эгидой «РДС» были организованы транспортные компании, открывались казино, издательства, туристические компании, 24 банка, в небе летали четыре самолета «РДС-АВИА» общей стоимостью 50 миллионов долларов. Инвестиционный план компании был расписан на несколько лет вперед. Саломадин и Грузин хотели распространить свою деятельность на ближнее зарубежье, Китай, Аргентину, Конго. Планов было много, но на деле из международных проектов был запущен только «Русский Будынок Селенга» на Украине и отделение «РДС» в Киргизии. Империя так разрослась, что внутри нее появилась даже своя расчетная единица — «рэс», был свой флаг, гимн, герб и даже ордена. Руководители компании разъезжали по городу на роскошных лимузинах в сопровождении охраны. На деньги вкладчиков приобретались квартиры и дома для сотрудников пирамиды. В хранилища компании уже не вмещалась вся денежная масса, старожилы помнят, как по полу были разбросаны мелкие купюры, и их часто за ненадобностью сжигали. Грузин и Саломадин в качестве зарплаты ежемесячно получали по 60 тысяч долларов.

Из приговора суда:

«...Всего с 1992 по 1995 г. Саломадиным и Грузиным было похищено путем присвоения под видом зарплат, премий, спецнадбавок, а также других выплат — 14 миллиардов 143 миллиона рублей.»

Несмотря на разгульный образ жизни руководителей, «РДС» функционировал весьма успешно. Люди забирали вклады из Сбербанка и несли в пирамиду. Это вызвало озабоченность у Центробанка. Мы обратились к казначеям с просьбой пояснить, какое отношение Центробанк имел к начавшимся в то время репрессиям в отношении «РДС», но представители ведомства от комментариев уклонились.

Из приговора суда:

«...Саломадин и Грузин провели широкую пропагандистскую кампанию, декларирующую преимущества вложения денег по договорам селенга по сравнению с существующими процентными ставками Сбербанка РФ, и убедили большие слои населения в приоритете договора селенга перед иными формами займа, действовавшими в России.»

Нижний Новгород. Июнь 1994 года. Вооруженные налоговые полицейские ворвались в офис «РДС», уложили всех сотрудников на пол, забрали деньги из хранилища и увезли. Только на следующий день выяснилось, что деньги, собранные со всего Поволжья, — шесть миллиардов рублей, перекочевали в банк «Прогресс». В этом банке имела счета нижегородская администрация. Никто в налоговых органах не учитывал, что это деньги вкладчиков. Весть о погроме в хранилище молниеносно разнеслась по Нижнему Новгороду. Вкладчики рванули в офисы «РДС», чтобы забрать свои деньги, но хранилища были пусты.

Иркутск. Август 1994 года. Самолет «ЯК-42», принадлежавший «РДС-АВИА», должен был вылететь из Иркутска в Волгоград. Подразделения налоговой полиции блокировали взлетную полосу, сотрудникам службы безопасности компании было приказано не сопротивляться, полицейские вынесли из салона 28 мешков с деньгами — две тонны перевязанных купюр. Это были деньги вкладчиков из городов Сибири — более 7 миллиардов рублей. В тот же день чиновник налоговой полиции Лесков сообщил, что таким образом налоговики воплотили в жизнь президентский указ «О своевременном внесении налогов в бюджет». У налоговиков был и свой интерес — часть добытых денег они присваивали себе в виде премий, причем чем больше они конфисковывали, тем больше им оставалось. Пирамиды стали для налоговой полиции золотым дном, а для бюджета страны настоящей неиссякаемой жилой.

Москва. Сентябрь 1994 года. Исполняющий обязанности директора Налоговой полиции РФ Ямполь-ский подписал внутреннюю инструкцию, в которой были прописаны механизмы изъятия наличных денег в филиалах «РДС». По всей России покатилась волна конфискаций. В Ростове изъяли 68 миллиардов рублей, в Хабаровске — 7 миллиардов, в Астрахани — 17 миллиардов, в Уфе — 13 миллиардов, в Твери — 3,6 миллиарда рублей. В бюджет перекочевало более 200 миллиардов. Для «РДС» это был удар под дых. Начались черные времена. Но к этому моменту Грузин с Саломадиным работали на рынке специфических финансовых услуг уже не одни.

Выборг. Сентябрь 1994 года. Сотрудниками таможни был арестован гражданин Финляндии Вячеслав Гусев. Под сиденьем его автомобиля обнаружили сумку с восемью банковскими упаковками — 800 тысяч долларов. Задержанный пояснил, что является охранником и эти деньги он должен вывести через Финляндию в Израиль по поручению своего хозяина Льва Константинова, президента компании «Хопёр-Инвест».

Волгоград. 1991 год. Некто Лев Константинов, вялый мальчик двадцати лет от роду, открыл в своем родном городе напополам с отчимом торговозакупочный кооператив «Хопёр». Его мать Лия Львовна выбила для сына два банковских кредита. Семья предполагала прибрать к рукам торговлю всем, что плохо или хорошо лежало, — от алюминия до конфет. Но в скором времени их невозвращенными кредитами заинтересовался ОБЭП. С помощью связей мамы уголовное дело удалось закрыть. Но что делать дальше? Ведь семья уже почувствовала запах денег. А тут под носом вовсю раскрутились «Русская недвижимость» и «РДС». Опыт понравился. Название компании решили оставить прежним — «Хопёр». Пройдет несколько месяцев, и «Хопёр» откроет пункты по сбору денег в 73 регионах страны. Пенсионеры, военные и колхозники повалят толпами сдавать свои кровные. И через некоторое время в «Хопре» уже перестанут считать деньги. Гендиректором «Хопра» назначат бывшего слесаря Олега Суздальцева. Он впоследствии и станет козлом отпущения в громком уголовном деле о приключениях «Хопра».

Из приговора суда:

Показания Суздальцева: «...указания руководства я выполнял полностью и подписывал бумаги, не вникая в их суть, за что и получал зарплату. На самом деле компанией управляла Лия Львовна. Она осуществляла контроль за всей деятельностью.»

Помню, Ирка где-то откопала номер телефона Лии Львовны Константиновой, но сама она звонить ей не могла. В бытность работы в Волгограде Ира так много писала о финансовых пирамидах, что у семьи Константиновых на нее был «зуб». Посему позвонила я. Женщина неохотно, но все же откликнулась на мою просьбу об интервью. Мы с оператором Светой Кругликовой пришли в довольно скромную трехкомнатную квартиру, ничто здесь не выдавало прежней роскоши. Лия Львовна — хитрая женщина — вошла в образ обиженной людьми, обобранной государством и оболганной журналистами жертвы. Лик ее был печален, но, как только звонил городской телефон, она, как маленький ребенок, вскрикивала: «Лева!» — и бросалась к аппарату. Но, услышав чужой голос, сразу возвращалась в состояние прежнего унынья.

Дело в том, что в тот момент, когда в «Хопре» начались проблемы, ее сынок Левушка быстро свалил в Израиль, оставив мать на растерзание обманутым вкладчикам и государственной машине. И пока мама сидела в тюрьме, Лева загорал на пляжах Тель-Авива, где, впрочем, он и по сей день ошивается, по крайней мере журналисты НТВ отыскали его именно там, и он с горечью говорил о матери, которая совсем недавно умерла. Лия Львовна приехала в Израиль, будучи тяжело больной. Последняя стадия рака. Полгода Лев не отходил от нее. Она умерла у него на руках. Но весной 2004 года Лия Львовна находилась в полном здравии, правда, снимали мы ее «без лица». Она пыталась убедить меня в том, что роль ее в развитии компании была мизерной и что она просто давала дельные советы своему отроку, который ни черта не понимал в бизнесе. Впрочем, следователь Малышев рассказал мне, что они изначально задумывали «Хопёр» как аферу, но не предполагали, что смогут выйти за пределы Волгограда.