Энор прищурился и кивнул в сторону лежащего на полу Лавадэра:

«Один мой друг говорил, что этого заклятия не достоин ни один человек. Что никто не заслужил вечно жить на вздохе, переживая бесконечно растянутый миг и видя, как перед его неподвижными глазами бегут года… Но мой друг мертв…». Элькантарао завыл от ужаса, а старый маг приложил палец к губам и шепнул: «Тссс!». Затем он протянул руку и произнес: «Заклинаю тебя силой Третьей Стихии! Плоть земли, дух блужданий!». Прижатые к потолку руки и ноги Эльканатрао начали покрываться серой бугристой коркой, на глазах превращаясь в камень и сливаясь со зданием. Скоро на Энора сверху смотрела вросшая в потолок статуя с протянутой вниз, вывернутой в конвульсии рукой и лицом, застывшем в гримасе отчаяния и злобы.

Энор огляделся, присел на кромку стола и закрыл лицо руками. Все его друзья, люди, на которых возлагали надежды целые народы, все они были мертвы. Старый маг утирал слезы не замазанными кровью полами плаща и поправлял выбившиеся из косы седые пряди. Стукнув кулаком о стол, Энор вышел из зала и отправился вверх по лестнице в старую пыльную библиотеку. Там он отыскал пожелтевший лист бумаги и неиспользованный пузырек чернил. Быстро написав письмо, он поджег его от угольков почти погасшего камина и развеял на сквозняке в пробитой Лавадэром дыре в стене. Через час в саду поместья «Роща Молчания», между покрытыми мелкими трещинами мраморными оградками и рядами разросшихся яблонь на земле лежали 13 тел. Старик Энор, обливаясь потом и сжав зубы, копал землю на месте большого цветника.

Когда багровое солнце начало тонуть за волнующимся занавесом леса, посреди сада чернела длинная, неглубокая яма шириной в человеческий рост. Энор стоял, подставляя сутулую спину прохладному ветерку, и долго смотрел на лежащего со сложенными на груди руками Лавадэра. Большие рваные раны на шее Патрона совета были прикрыты сложенной квадратом теплой накидкой. Слева от Лавадэра лежал Гаррар, как бы прижимая окоченевшими руками погасший зеленый кристалл к невидимой под одеждой сквозной ране от меча. Сэлис, Варагат-Манават, Наорау и еще восемь магов уже заняли свои места в большой могиле, разделенной на индивидуальные ячейки старыми сосновыми досками. Тарай-Ваоэна, Матору и еще двоих магов Мануриты забрали с собой — по-видимому, для допроса во дворце Узурата. Сложив всех в яму, Энор принялся ходить по саду, старясь выдерживать ровный круг. Постепенно уменьшая радиус, старый маг, наконец, подошел вплотную к могиле и принялся забрасывать ее влажным ароматным черноземом. Осенний ветер нагнал слабо моросящий дождик.

Энор с наслаждением подставил лицо холодным каплям, смывая трясущимися от усталости руками кровь и землю. Затем лег на траву и до глубокой ночи, почти не отрываясь глядел в темно-синее ночное небо, покрытое мерцающими точками звезд.

Тпру!.. Золотая карета, не замедляясь, влетела в еле успевшие распахнуться тяжелые дубовые ворота форпоста «Медвежий овраг».

Едва не прыгнув в большой костер, кони отпрянули в сторону и остановились, подняв невидимые в ночной темноте клубы пыли. Отблески пламени играли на бревнах форта, вырывая из тьмы гигантские несоразмерные фигуры суетящихся людей. Облаченный в охотничий костюм с кольчугой и щитком на груди Ранама встретил Яна и сунул ему в руку смятый листок бумаги:

«Открывайте схрон. Мальчика отведи к кузнецу».

Ян без разговоров последовал за ним. Дородо, Файтару и еще пятеро мужчин возились вокруг толстой заржавевшей решетки в полу деревянной крепости форпоста. На решетке был изображен недавно виденный Яном в Янване пятилистный цветок:

«Этому схрону чуть меньше тысячи лет и его ни разу не открывали».

Большой висячий замок не слушался ключа, хрустя ржавыми и забитыми пылью внутренностями. Ранама с досадой стучал по нему кулаком и хватался за голову. Внезапно Дородо схватил его за руку:

«Тихо!..»

За оградой форпоста, среди деревьев слышался шум шагов и приглушенные разговоры. Замерев в ожидании, Ранама беспомощно смотрел на товарищей. Внезапно вдали в поселке послышался пронзительный женский визг — со всех сторон из-за дубовой ограды на Малован летели горящие стрелы. За стеной вновь послышался шум и в башни форпоста с хлестким свистом вонзилось несколько зажженных дротиков. Ранама принялся изо всей силы дергать решетку. «Отойдите!» — попросил Ян и пристально уставился на замок изподлобья. В помещении запахло нагретым металлом, замок начал дымиться и покраснел. Еще несколько секунд и раскаленная добела скоба замка просела под его весом, испустив ворох искр:

«Что стоите? Вперед!» — прикрикнул Ранама на ошеломленных товарищей.

Ян спрыгнул вниз вместе со всеми. Посреди небольшого подземного помещения с выложенными камнем стенами стояла треугольная конструкция наподобие стенда. На «стенде» висели инкрустированные золотом и покрытые письменами большие мечи. Возле стен лежали ящики с доспехами и стояли круглые, идеально отполированные медные щиты. Мужчины молча схватили по мечу и щиту и выбрались обратно. Ранама подвел Яна к запыхавшемуся от бега Ра. Сын кузнеца был одет в новую кольчугу и придерживал рукой висящий на плече лук. Набегу Ян спросил:

— Где Олин и остальные?

— Не знаю, наверное дома. Там сейчас такое творится…

Малован полыхал, пронзая ночную тьму столбами рыжего пламени и какофонией воплей. Жители поселка в панике бегали по улицам, спасаясь от огня, падая и натыкаясь друг на друга. Ян видел, как заспанные мужчины в ночных рубахах выскакивали на улицу с вилами и топорами наперевес и пытались защитить свои дома — замотанные в темные одежды воины-пришельцы легко расправлялись с ними, искусно орудуя мечами. Затем убийцы врывались в дома, раздавался женский визг и грохот. Не найдя того, что искали, налетчики переходили от дома к дому, поджигая все за своей спиной.