– Да не видно тут ничего, – повертев фотографии в руках минуты три, буркнула Маринка. – Мелко слишком.

– Лупа у кого-нибудь есть? – спросила я у остальных.

– Ну, у меня где-то была, – сказал наш курьер и полез в чемодан, вытащил лупу и дал ее Маринке.

– Кто так пишет! Нет, ну кто так пишет? – что-то вроде бы рассмотрев, затараторила Маринка. – Их иероглифы и так не поймешь, а они их еще цветочками, завитками украшают.

– Ты не цветочки рассматривай, а буквы, – переминаясь с ноги на ногу за ее спиной, попросила я.

Маринка пару раз вздохнула, еще немного повертела фотографию под лупой, то отдаляя, то приближая ее к глазам, а потом выпрямилась и сказала:

– Вроде как З и Ц, а рядом еще что-то мелко написано, но так не видно – нужно увеличивать, – выдала заключение Маринка.

– А это надпись или просто завитки? – засомневался в словах Маринки Кряжимский.

– Ну, не знаю я, – фыркнула Маринка. – Говорю же – мелко.

– Посмотри еще раз, чтобы нам лишнюю работу не делать, – попросила я ее, и Маринка с недовольным лицом вновь вернулась к фотографиям.

На этот раз она торчала над ними еще дольше, рассматривая чуть ли не с обратной стороны, но потом все же выдала:

– Скорее всего, завитки, у них таких букв нет.

– Ну вот, сразу бы так, а то «не знаю» да «не вижу», – по-своему похвалила я Маринку.

Но она этого, видно, не поняла, а потому сказала, что смертельно хочет спать и лучше всего подумать обо всем завтра, на свежую голову.

– И в самом деле, время уже за полночь, – поддержал ее Сергей Иванович. – Голова за день и так перегружена, а мы ее еще и напрягаем. Срочно нужно отдохнуть, это я вам как «ходячий справочник» говорю, – напомнил нам свое прозвище Кряжимский.

Все улыбнулись, переглянулись и поплелись по своим комнатам. А уж завтра… Завтра и решим, как быть и что делать, мало ли что за ночь в голову придет.

Действительно, за ночь у каждого из нас в голове появилось, по крайней мере, по одной дельной мысли. Например, Кряжимский вспомнил о том, что такие завитки, как на нашем кинжале, делали только старые мастера, а сейчас в моде совершенно другие украшения. Стало быть, изготовлено наше орудие убийства довольно давно и искать информацию о нем стоит лишь среди старых мастеров, что заметно уменьшало круг опрашиваемых.

Маринка же заметила, что на кинжале сбоку выгравировано еще и название города, в котором он изготавливался, так что мы могли порадоваться, так как этим городом оказались Сочи.

И даже Ромка блеснул остроумием, сказав, что раз убили кинжалом, то это, наверное, сделал кто-то из местных, горячих кавказских мужчин.

Ну а я, как и положено старшим по должности, сумела найти еще один путь, по которому можно было попробовать пойти в поисках преступника. Едва только Маринка проснулась и мы с ней позвали мальчишек, я поведала всем о своей новой мысли, неожиданно посетившей меня ночью.

– Мы тут ломали головы, а все ведь может оказаться куда проще, – с ходу ошарашила всех я.

– Что значит – проще? – непонимающе переспросила Маринка.

– А то, что мы даже как следует не подумали, кто мог быть убийцей.

– Что вы имеете в виду, Ольга Юрьевна? – тоже не догадывался еще ни о чем Кряжимский.

– Я тут рассудила и пришла к выводу, что если убила не Сабина, то это должен был сделать человек, имеющий на Сочникова зуб. Среди постояльцев все вроде бы приезжие, значит, это должен был быть кто-то, живущий тут постоянно.

– Ну? – торопила меня Маринка.

– А всех посторонних описать может лишь один человек.

– Охранник, – первым догадался Ромка.

– Он самый, – сказала я. – Его и можно расспросить о том, кто в тот вечер приходил и к кому.

– Браво, Ольга Юрьевна! – похвалил меня Кряжимский. – Я знал, что вы сумеете что-то распутать в этом узле, а теперь вижу, что не ошибся в вас.

Я смущенно опустила глаза в пол, но потом поспешила перейти к обсуждению дальнейших действий.

– Значит, так, чтобы не терять время зря, работаем на два фронта: кто-то собирает сведения о кинжале, а кто-то проводит беседу с охранником, – предложила я.

– А кто именно и что делать будет? – полюбопытствовала Маринка.

Но я не ответила, а посмотрела на Кряжимского, желая узнать его мнение. Тот немного покряхтел и произнес:

– Кинжал – орудие мужчин, так что они и должны им заниматься.

– Логично, – согласилась я, а Ромка радостно выкрикнул:

– Ес! – Ну, а мужчинами тогда у нас будут заниматься женщины, – продолжила мысль Сергея Ивановича Маринка. – Меня такое разделение труда вполне устраивает.

– Ну, раз все всех устраивает, тогда за работу, – вставая со стула, произнесла я и поманила Маринку за собой. – Встречаемся после обеда.