– Как будто бы она и не подозревает, что от нее все несчастья и исходят, – говорила одна другой.

– А ты видела, как она сегодня вырядилась? – вторила собеседница. – На похороны надела красный костюм!

О боже! Я чуть не вскрикнула от неожиданного открытия. Все зеркала в доме были затянуты белыми полотнами, и если бы я открыла одно из них, то увидела бы перед собой женщину в красном. И это была я! Больше посетителей в костюме такого цвета в доме не наблюдалось.

Прямая юбка до колен и строгий пиджак свободного покроя составляли пару. К этому костюму прилагалась еще и жилетка, но я ее оставила дома. Все пуговицы пиджака я застегнула, отчего вид был еще более строгим. Никогда бы не подумала, что такая строгость туалета не подходит для похорон.

Оскорбленная замечанием незнакомых мне женщин, я сдержала возмущение и продолжала слушать.

– …Во время ее программы еще и не такое происходило, – доносился до меня голос. – Помнишь, тогда перед началом программы еще какую-то бабу замочили?

– Ага! Помню-помню! – подтвердила другая. – Я Линке говорила, чтобы она отказалась от участия в этом проклятом «Женском счастье».

– Но Лина никогда никого не слушала, – сказала другая, вздохнув.

Приятельницы вышли из квартиры в подъезд, а я бросилась к Валентине с расспросами. Интересно, кто это так критично отнесся не только к моей персоне, но и к программе? Как выяснилось, это были институтские подруги Ходаковой. Ангелина Львовна последнее время с ними почти не общалась, поэтому говорить с этими незнакомками у меня не было никакого желания.

Я заглянула в гостиную, где оставались все те же посетители. В основном тут собрались дальние родственники Ходаковой, какие-то тетушки, племянники, бабушки. Я никого из них не знала, а на представление ушло бы много времени. Никто из присутствующих подозрений у меня не вызывал.

Может быть, я вообще напрасно сюда пришла? На работе дел было полно. Галина Сергеевна наседала на меня с организацией съемок следующей программы. Скоро она пойдет жаловаться на меня Кошелеву, и тогда я получу от начальства очередную взбучку.

– Ирина, там что-то в «Экзотике» произошло, – взволнованно обратилась ко мне Виноградова. – Не могли бы вы подойти к телефону? Александр Константинович вас просит.

Я взяла в руки трубку и услышала знакомый голос Денисюка.

– Ирина Анатольевна, у нас тут чрезвычайное происшествие, – сообщил он взволнованно. – Я даже не знаю, как и сказать.

– Что случилось?

– К нам только что ворвался муж Ангелины Львовны и требует, чтобы я освободил кресло генерального директора! Для него, – пояснил зам. – Вы бы его видели! Он тут рвет и мечет.

– А кто его к вам пустил? У него же нет никаких документов?

– Но он ворвался! Даже разрешения ни у кого не спросил. Охранник пропустил его, так как он представился мужем хозяйки нашей фирмы, да еще и какой-то военный билет ему под нос сунул. Что мне делать? Милицию вызывать?

– Я сейчас подъеду, – коротко ответила я и отключила телефон.

Вот наконец и Ходаков объявился! Кто же, интересно, его надоумил прийти в офис фирмы «Экзотика»? Или он уже давно об этом подумывал? Представляю, как сейчас Денисюк усмиряет этого алкаша!

Валентина с интересом спросила меня, что произошло. Я ей сообщила о чрезвычайном происшествии в офисе. Виноградова высказала сожаление о том, что сама не может со мной поехать в фирму. Все похороны организовывала она, а потом и поминки в кафе уже заказаны. Гостей бросать нельзя.

В принципе, ее помощь мне и не требовалась, поэтому из квартиры Ходаковой я вышла одна.

– А я вам говорю, валите отсюда! – вопил Ходаков, сидя в кресле кабинета Денисюка. – Нечего тут свои права качать. Я на вас управу найду. Как только мне все перейдет по закону, я всю вашу шарагу разгоню.

– Юрий Анатольевич, успокойтесь, – суетилась вокруг него секретарша.

Ходаков вел себя очень уверенно, можно даже сказать, нагло. Он закинул одну ногу на другую и раскачивался в кресле в разные стороны. Сотрудники фирмы не хотели ему перечить. Большинство из них мужа Ходаковой знали в лицо. Все они также были в курсе того, что Юрий утонул полгода назад. Поэтому немало удивились его неожиданному появлению. Но возражать никто не решался: если в случае чего по наследству фирма перейдет в руки этому алкашу, то он станет генеральным директором. А начальство надо уважать, какое бы оно ни было. Даже Денисюк спасовал перед этим самодовольным типом. Зато я, не хвалясь скажу, не растерялась.

– Здравствуйте, Юрий Анатольевич, – приветствовала я Ходакова, входя в кабинет заместителя. – Не забыли еще меня?

Ходаков немного смутился, но затем, не растерявшись, сказал:

– А вот и менты! Сейчас они тут порядок наведут!

Шилов не стал церемониться с нахалом. Он поднял Юрия Анатольевича с места, грубо схватив его под локоть, и буквально швырнул в свободный угол. Денисюк предусмотрительно занял свое место и вцепился в стол. Ходаков был в шоке от такого обращения, но возмущаться не стал.