Смайли посмотрел на него:

— Вы думаете про Немо, да? По латыни — «никто».

— Видимо, так. — Ребус пожал плечами. — Похоже, никто не допускает мысли о том, что Билли Каннингем знал латынь.

Смайли ничего не ответил.

— Мне здесь не особенно рады, верно?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что не нужен вам. Зачем же Килпатрик позвал меня? Он наверняка знал, что я буду всем действовать на нервы.

— Лучше спросите у него сами.

— Может быть, и спрошу. Если понадоблюсь, я буду на Сент-Леонардс.

— Мы без вас зачахнем.

— Не сомневаюсь, Смайли.

— Чем занимается эта женщина?

— Ее зовут Милли Докерти, — сказала Шивон Кларк. — Она работает в фирме по продаже компьютеров.

— А ее бойфренд — компьютерный консультант. И они делили квартиру с безработным почтальоном. Странное сочетание.

— Не очень, сэр.

— Да? Ну, может быть.

Они сидели друг против друга за столиком в столовой. Ребус время от времени откусывал кусочек от сыроватого тоста. Шивон свой уже доела.

— Ну и как там, на Феттс? — спросила она.

— Ну, ты же знаешь: романтика, опасность, интриги.

— Значит, совсем как здесь?

— Совсем как здесь. Я читал кое-какие материалы по Кафферти вчера вечером. Там отмечено, докуда я дошел, — теперь ты читай дальше.

— Втроем веселее, — сказал Брайан Холмс, подтаскивая стул к их столику. Он поставил свой поднос на столешницу, заняв все свободное место. Ребус с тоской посмотрел на жареху в тарелке Холмса, понимая, что такая диета не для его желудка. И все равно… Колбаса, бекон, яйца, помидоры и жареный хлеб!

— К такому обеду нужно прикладывать ярлык, как к сигаретам: вредно для здоровья, — сказала вегетарианка Кларк.

— Слышали про беспорядки? — спросил Холмс.

— Я съездил туда сегодня утром, — сообщил Ребус. — Там мало что изменилось.

— Говорят, в двух полицейских запустили усилителем.

Процесс создания легенды начался.

— Итак, насчет Каннингема, — без всяких переходов сказал Ребус.

Холмс подцепил ломтик помидора.

— Что насчет Каннингема?

— Что-нибудь выяснили?

— Не очень много, — снизошел Холмс. — Безработный почтальон Королевского почтового ведомства — и другой постоянной работы у него было. Мать души в нем не чаяла и все время давала деньги, на которые он и жил. Он вроде бы сочувствует экстремистам-лоялистам, но никаких сведений о членстве в Оранжистской ложе не имеется. Сын известного гангстера, хотя сам Билли об этом и не знал.

Холмс подумал секунду, решил, что больше ему сказать нечего, и вонзил вилку в нарезанную колбасу.

— Кроме того, у него найдены анархистские материалы, — сказала Кларк.

— Ну, это ничего не значит, — отмел ее соображение Холмс.

— Какие анархистские материалы? — спросил Ребус.

— У него в шкафу лежали кое-какие журналы, — объяснила Кларк. — Мягкое порно, футбольные программки, две книжки, посвященные выживанию в критических условиях. Мальчишки любят всякую такую дребедень — насмотрелись фильмов про Терминатора.

Ребус открыл было рот, но ничего не сказал.

— И тоненькая брошюрка под названием… — Она задумалась, вспоминая. — «Фактология плавучей анархии».

— Да это такое старье, — сказал Холмс. — Не имеет отношения к делу, сэр.

— Брошюра у нас здесь?

— Да, сэр, — сказала Шивон Кларк.

— Напечатано где-то на Оркнейских островах, [46] — сказал Холмс. — По-моему, на ней проставлена цена в дореформенных деньгах. Ей место в музее, а не в полицейском отделении.

— Брайан, — сказал Ребус, — весь этот жир, что ты ешь, ударяет тебе в голову. С каких это пор мы при расследовании убийства отказываемся от каких-то улик?

Он взял тоненький ломтик бекона с тарелки Холмса и положил себе в рот. Вкус восхитительный.

«Фактология плавучей анархии» представляла собой брошюрку из шести листов формата А4, сшитых посредине одной-единственной скрепкой, чтобы не разваливались. Текст был напечатан на допотопной машинке, заголовки написаны от руки. Никаких фотографий и рисунков. Цена на брошюрке была не в старых деньгах, а в новых пенсах — пять пенсов, если точно. На основании этого Ребус решил, что возраст брошюры — лет пятнадцать-двадцать. Даты не было, но надпись гласила: «Выпуск третий». По большому счету Брайан Холмс был прав: место этому старью в музее. Тексты были написаны в стиле, который можно было бы назвать «кельтский хиппи», и стиль этот был такой однообразный (как и орфографические ошибки), что не приходилось сомневаться: вся эта писанина вышла из-под пера одного индивида, имевшего доступ к копировальной машине наподобие старинного ротатора.