Но случилось так, что именно амбиции Изабеллы привели к возникновению неожиданного романа между Францем Фердинандом и Софией Хотек. Две сестры Фридриха были королевами Баварии и Испании, а в 1895 г. к нему перешел по наследству титул герцога Тешенского и вместе с ним огромное состояние. Обладая деньгами, влиянием и рядом великолепных дворцов, Изабелла остановила свой взгляд на еще холостом Франце Фердинанде. Какой приз в империи мог быть выше этого? И кто лучше подходит на роль будущей императрицы, нежели ее дочь Мария Кристина? И в середине 1890-х к эрцгерцогу полетели приглашения. Во время одного из его посещений семьи Фридриха и Изабеллы при осмотре основного дома и охотничьих домиков он и должен был, как планировала Изабелла, заметить юную Марию Кристину, обладающую неотразимым обаянием и безупречными манерами.

К сожалению, по-прежнему остается загадкой, когда именно Франц Фердинанд встретил Софию. Их дочь никогда не спрашивала об этом; много лет спустя их старший сын Макс уничтожил почти всю частную переписку его родителей, и ни эрцгерцог, ни графиня не вели постоянных дневников. Они могли встретиться и случайно, так как в то время эрцгерцог часто охотился вместе с ее зятем Ярославом Тюном. Но первое неоспоримое доказательство мы находим на страницах фотоальбомов Изабеллы. На одной из фотографий конца 1892-го или начала 1893 г. изображены Франц Фердинанд и София во время одной из охот. На протяжении последующих лет они с удовольствием позировали перед камерой на охотах, на теннисных кортах и во время посещений эрцгерцогом дворца Тешенских Фелторонь в Пресбурге (Teschen Palace of Feltorony at Pressburg) (сейчас Братислава). С каждой встречей их симпатия друг к другу все больше росла. Для Франца Фердинанда встречи с Софией представляли собой передышку, возможность вырваться из имперской жизни. Она рассуждала очень разумно и могла высказывать зрелые взгляды на политические и международные вопросы, уместно шутила и льстила герцогу своей заинтересованностью. Находясь в хорошей компании и вдали от суровой общественной жизни, эрцгерцог мог быть очаровательным; еще молодой и достаточно красивый, в блеске своего наследия, он легко мог представиться Софии ее сказочным принцем.

Как и в каждой хорошей сказке, роман Франца Фердинанда и Софии расцвел на балу, где принц наконец-то разглядел свою настоящую любовь. Легенда относит это событие к их танцу на балу 1894 г. в Праге. Неотразимый в своем военном мундире, Франц Фердинанд подошел к молодой и красивой Софии с приглашением на танец. Она низко опустилась перед ним в реверансе, а поднимая глаза, встретилась с проницательным взглядом его красивых, бархатных глаз. Он повсюду следовал за ней по бальному залу в стиле рококо, что-то рассказывал, танцевал с ней каждый танец под удивленными взглядами гостей. Франц Фердинанд не любил торжественные мероприятия, когда множество глаз следило за каждым его движением, не любил танцевать на людях. Но в эту ночь он забыл о своей осторожности. Эрцгерцог ни на минуту не оставлял графиню, подносил ей шампанское, что-то шептал, даже обменивался с ней частыми шутками, — таким было неожиданное проявление эмоций со стороны человека, которого считали устойчивым и равнодушным к женским прелестям. Под светом мерцающих свечей и воздухом, наполненным ароматом тысячи роз, распустился их роман.

Эта легенда захватывает и завораживает. Хотя она, конечно, больше для романтиков и немного приукрашена. Но в каждой сказке есть доля истины. Золушка действительно была на балу, и там к ней на самом деле подошел ее сказочный принц и танцевал с ней, а их роман стал заметен многим. Был апрель 1894 г., когда Франц Фердинанд и София пришли на бал-маскарад во дворце Лариш (Larisch Palace) в Вене. Эрцгерцог позднее делился с Софией воспоминаниями: «Наш бал был неистовым, словно дервиш, и действительно великолепным». В переполненном бальном зале один танец сменял другой, а благодаря маскам сплетники, похоже, не находили пищи для разговоров. Последовала переписка. В апреле эрцгерцог еще обращался к Софии с помощью формального немецкого Sie («Вы»), но к концу лета она уже стала «Дорогая София». По всей видимости, он признался в своем романе брату Отто. В том же году, позднее, Отто нарисовал шарж на Софию и подарил ему; София получила этот рисунок от Франца Фердинанда.

В начале 1895 г. Франц Фердинанд страдал от туберкулеза и был окружен вниманием Айзенменгера. Доктор заметил, что его императорский пациент проводит часы за написанием загадочных писем и каждое утро с нетерпением ждет новую почту. «Даже небольшая задержка корреспонденции начинала волновать его, и является несомненным, что от этих писем напрямую зависело его настроение», — рассказывал он. Айзенменгер не знал, что письма были от Софии. Переписка продолжалась, и когда эрцгерцог отправился в Египет. Они встретились снова в мае 1896 г., хотя и только формально, когда София сопровождала Изабеллу в Вене на похоронах Карла Людвига.

Прошло шесть лет с того момента, как Франц Фердинанд встретил свою богемскую графиню. Их роман развивался, по-видимому, достаточно безобидно и оставался незамеченным в доме Фридриха и Изабеллы. Франц Фердинанд был внимателен, общителен и, казалось, полностью счастлив в кругу их семьи, но на самом деле он использовал все возможности, чтобы быть рядом со своей графиней. Амбициозная графиня была само радушие, называя эрцгерцога «Дорогой Франци», и продолжала тайно мечтать о нем как о своем зяте. «Мне было очень приятно узнать о том, что ваше здоровье улучшается, как говорят со всех сторон, — писала она. — Видимо, был лишь небольшой рецидив вашей болезни. Я надеюсь, что теперь вы чувствуете себя достаточно хорошо? Это делает меня очень счастливой, как и некоторые другие новости. Могу ли я вас попросить что-нибудь написать мне в ответ?»

Когда 1896 г. подошел к концу, София стала еще более доступной для ее обожателя герцога. После окончания дипломатической службы здоровье ее отца графа Богуслава стало стремительно ухудшаться; в октябре 1896 г. он умер в частной клинике в Гёрлице; его тело возвратили на родину для захоронения в Waltirsche, рядом с семейным поместьем в Grosspriessen. Ее сестра Антония была замужем за бароном Адамом фон Вюртенау (Adam von Wurthenau), но Октавия и Генриетта оставались дома и оказались сейчас без средств к существованию. София помогала им как могла, но основное финансовое бремя легло на плечи ее брата Вольфганга. Оказавшись не в состоянии содержать их на свой скромный оклад государственного служащего, он обратился в Императорское Министерство иностранных дел «с просьбой о милосердии» от их имени. Ему было предоставлено на их содержание 1200 крон (около $6000 в пересчете на 2014 г.) в год.

Какой представлялась София, оказавшаяся в такой ситуации, растревоженному воображению Франца Фердинанда? София приняла образ идеальной героини: сирота, оказавшаяся во власти Изабеллы, «злой мачехи», графиня без понятного будущего. Возможно, что для Франца Фердинанда, в свете рыцарских взглядов, София казалась тревожно хрупким, нуждающимся в защите существом. Его растущая любовь соответствовала чувствам сказочного принца этой истории. И по всей видимости, это была настоящая любовь. В эти годы эрцгерцог по-прежнему страдал от туберкулеза, но София рискнула всем, ставя свое будущее на его выздоровление. Она ждала этого, не зная, что будет делать, если в один из дней ей скажут, что Франц Фердинанд окончательно поддался болезни. Даже если этого не случится — был ли шанс, что он когда-нибудь сможет жениться на ней? Как бы она поступила, если бы в ее жизни появился другой молодой человек, готовый жениться на ней и обеспечить ее будущее? Но если бы это произошло, похоже, что она отвергла бы его. Вся ее будущая жизнь была в руках эрцгерцога. Но София оставалась решительной и смелой, продолжая надеяться вопреки всему, и каким-то непостижимым образом судьба улыбнулась их роману.