— Чисто научное любопытство! — развел руками академик. — Хотели разобраться, как глубоко пошла зараза. А теперь дело, можно сказать, закрыто. Мы тут, господин Шемякин, немножко помозговали, пока вы занимались сочинительством. Н-да. И вот что решили. Станцию придется останавливать. Некоторые ваши наблюдения и… э… претензии, безусловно, справедливы. И потому не станем рисковать. Не станем! Народ нам не простит. Как вы находите такое решение?

Шемякин ошеломленно молчал.

— Да-с, остановим станцию. Проведем самую широкую проверку условий работы — пригласим геофизиков, аналитиков, прогнозистов.

— Именно этого я и добивался, — буркнул Шемякин.

— Считайте, что добились… Но! Поскольку станцию придется законсервировать на неопределенное время, часть персонала подлежит сокращению. У нас за простой не платят. Не платят! Это решение, чтобы вы знали, базируется на законодательстве о труде. В связи с производственной необходимостью… И так далее. В первую очередь, конечно, останутся без дела операторы. Нечем будет, хе-хе, оперировать… Н-да. Но не волнуйтесь. Лично вам это ничем не грозит. Учитывая ваш большой опыт, знания и принципиальность… Мне тут подсказали, что в Бодайбо имеется вакантная должность руководителя группы операторов. Хорошая северная надбавка, квартира предоставляется сразу же. А если согласны месяца три-четыре потерпеть… Естественно, с сохранением среднемесячного жалованья, естественно! В начале года входит в строй Чукотская АТЭЦ. Я лично рекомендую вас заместителем директора станции по эксплуатации. Согласны, Альберт Николаевич, голубчик?

— Благодарю, — коротко поклонился Шемякин. — Значит, можно заказывать контейнеры для вещей? Я согласен на Чукотку. А на Северном полюсе, интересно, мы еще не строим станции?

— Свободны, свободны, — отечески улыбнулся академик.

— Тут кто-то насчет Христа выразился… Не беспокойтесь, никто не узнает, что статью писали вы. Даю слово депутата Государственной думы! Мы уважаем вашу скромность и право, хе-хе, на псевдоним. Все присутствующие и все… э… приглашенные строго предупреждены о неразглашении. Отделу режима даны на сей счет определенные полномочия.

— Да уж… — пробормотал Григоренко, задумчиво катая по столу кулачищи.

— С утречка не опаздывайте, — построжал академик. — Приказ по станции будет объявлен… э… в соответствующей обстановке.

Вот и все, с горечью подумал Шемякин, закрывая за собой дверь директорских апартаментов. Вот Самоходов и отреагировал. Разгонят операторов… Да еще под шумок прихватят самых толковых из других служб. Толковые — они всегда строптивые. Потом наберут новых людей и запустят котлы на всю катушку. Иначе энергопользователи за горло возьмут — даром, что ли, они вкладывают денежки в развитие ядерной энергетики России! Зато над Скандинавией безоблачное небо… И над всей почти Европой. Вот уже и до Чукотки добрались. А как же! Энергия и тепло нужны японским и американским компаниям, разрабатывающим Колымский бассейн и шельф Охотского моря. Не на кого нам больше надеяться в суровых условиях Северо-Востока. Преступников и диссидентов в стране все меньше. Вообще трудоспособных людей не остается — текут мозги и руки на Запад и Восток. Оттого такие драконовские иммиграционные законы, оттого такая крепостная кадровая политика. И все равно никак не выйдем на уровень какого-нибудь тридцать седьмого года… Правда, в тридцать седьмом колымскую тундру выстилали косточками ради обогащения державы, а теперь в тех местах задувают ядерные самовары, чтобы комфортнее было обогащаться братьям и кузенам по цивилизации.

Почему же академик Самоходов, депутат Госдумы, не раздавил, как вредное насекомое, какого-то там Шемякина? Все просто — не хочется громкого скандала. Не дай Бог, общественность узнает, что автор нашумевшей статьи работает в «Космоатоме»… Значит, контора насквозь прогнила!

Так он думал, медленно ведя «мазду» по пустынной вечерней дороге. До вязкости сгустилась тьма и холодная морось. По стеклу полз какой-то кисель, пришлось включить дворники.

На полпути к поселку энергетиков, в том самом месте, где Шемякин с Марией недавно разговаривал о будущем, поперек дороги стоял серый «плимут». Шемякин едва разглядел машину в белесой плотной мгле. Сначала он хотел объехать «плимут», да вспомнил, что тут с двух сторон топко. И остановился. Сердце неровно заколотилось о ребра, и он потащил из-под сиденья короткую трубочку высоковольтного разрядника. Если мигнуть им, как фонариком, сетчатка отключается на несколько минут. А если приложить к голой коже… Да и сквозь сырую одежду неплохо пробивает — такую, как сегодня. Этой штукой, «свечкой» в просторечии, он обзавелся с год назад, после того, как его под Тверью тормознула и попыталась ограбить юная шпана.

Разрядник он сразу переключил на поражение, спрятал за спину и выпрыгнул на дорогу. Холодная влага висела в воздухе, пахло близким болотом. Может, рвануть через топь, подумал он. Тут ведь мелко, просто заболоченный луг. Вряд ли станут стрелять.

«Плимут» вдруг ожил, развернулся, и теперь Шемякин видел только красные габаритные огни да неясные тени в салоне. По мокрому асфальту зашлепали шаги, и возле «мазды» остановился человек в блестящей кожаной куртке.

— Не бойтесь, господин Шемякин…

— Давно отбоялся. Ну, в чем дело?

— Вас ждут в одном месте. Есть разговор…

— Я сегодня уже наговорился. До рвоты. Впрочем, если кто-то хочет поговорить, пусть приезжает ко мне домой. Вы же знаете, где я живу. А ночью, на дороге, почему-то не тянет на беседу. Так и передайте.

— Ясно, — сказал человек в кожаной куртке. — Передам. А что передать вашей любовнице? Она, кстати, у нас…

Шемякин сшиб кожаного на капот «мазды» и прижал к горлу разрядник:

— Что с ней? Говори!

— Не дурите, господин Шемякин, — спокойно сказал кожаный, не пытаясь вырваться. — Она в порядке. Лучше отпустите меня, да поедем. Время-то идет.

Шемякин спихнул кожаного с капота, спрятал разрядник и обреченно полез за руль. Незнакомец по-свойски сел рядом и спросил, потирая горло:

— Сколько вольт?

— Пятьсот, — буркнул Шемякин. — Ну, куда ехать?

— А за нашей машиной и держите, не заблудитесь…

Шемякин покосился на неожиданного пассажира. Это был молодой парень с короткой стрижкой и простецким лицом, из тех квадратных ребят, которых набирают в охранники и вышибалы — без нервов, с тугими затылками и руками, растопыренными от гипертрофированных мышц. Обыкновенный горилла… Даже странно, что парень не пытался отбить нападение, — судя по всему, это было несложно.