– Знаете что, – тихо произношу я, – мне кажется, вам троим предстоит еще многое обсудить между собой. Не лучше ли мне пока удалиться?

Бросив в сторону Лоренса полную сочувствия улыбку, я надеваю плащ и направляюсь к двери. Тедди не обращает на меня внимания, а Полли бросает мне вслед такой злобный взгляд, словно только что заметила мое присутствие.

– Ты! – кричит она. – И откуда ты только взялась на наши головы?

Я молча опускаю голову, воплощая собой скромность и покорность судьбе. Этим я словно хочу им сказать: проблема, возникшая между вами, меня касается мало, и я не желаю своим присутствием усложнять и без того запутанную ситуацию, – после чего выхожу из дома, предоставляя их самим себе.

Короткий проливной дождь прошел и здесь, но теперь уже сияет солнце, отражаясь в мириадах капель, оставшихся в траве, а небо прояснилось и отливает яркой синевой. Временами налетают порывы холодного ветра, но солнце внезапно припекает мне плечи, когда я через арку выбираюсь на лужайку заднего двора и прохожу мимо медного бука, на котором только-только пробиваются первые листья. На дом я не оглядываюсь, однако ощущаю его громаду у себя за спиной – строгую четкость пропорций, практичную гармонию в нем кирпича и камня, темные окна, где сейчас отражается трепещущая на ветру свежая листва и пробегающие по небу облака.

Я продолжаю идти, как ходила прошлым летом, добравшись сначала до конца лужайки, границу которой Элис обозначила тщательно продуманным беспорядком зарослей кустов, а потом вступаю в сад, где на ветвях деревьев набухают почки. Мои ступни оставляют заметный след на длинной и влажной траве. Я приближаюсь к двери в стене, открываю ее и смотрю внутрь. Сейчас здесь царит запустение. Лежаки и шезлонги убрали, из бассейна спустили воду, и он кажется странной прямоугольной ямой с бирюзовыми стенками. Среди отделочной плитки у металлической лесенки собралась большая продолговатая лужа, в нее нанесло много прошлогодних листьев и мусора. Вид пустого бассейна навевает тоску и грустные мысли. Пропадает магия, исчезают иллюзии. Я ведь помню, как буквально парила здесь между небом и землей, раскинув руки и не принадлежа ни одной из стихий полностью.

Закрыв дверь, я продолжаю свою прогулку. В самом дальнем конце сада установлены небольшие ворота, и узкая живая изгородь обозначает начало территории, относящейся уже к соседнему дому. Он принадлежит полковнику Уильямсу и его жене. Я распахиваю ворота и шагаю по дорожке. Сквозь заросли до меня доносятся звуки «Радио-4», а потом я вижу, как женщина в платке и в грязных вельветовых брюках занимается подвязкой саженцев. Наверное, это миссис Уильямс.

Заметив меня, она здоровается. И стоит ей заговорить, как я сразу узнаю ее: это дама, которая читала вырезки из журналов во время похоронной церемонии.

– Вы остановились в «Невере»? – спрашивает она, приближаясь ко мне и отряхивая руки.

Я киваю.

– Как поживают Полли и Тедди?

– Не знаю, – отвечаю я и объясняю, что больше общаюсь с Лоренсом.

И взгляд, которым она окидывает меня при этом, полный любопытства и откровенно оценивающий, доставляет мне извращенное удовольствие.

Мы обмениваемся несколькими общими фразами, я прощаюсь и двигаюсь по аллее, размышляя о том, что слухи, вероятно, уже начали распространяться по всем окрестным домам.

Выйдя на дорогу, я сворачиваю в сторону Бидденбрука. В магазине покупаю местную газету и несколько почтовых открыток со здешними видами. Устроившись за столом рядом с входом в «Королевский герб», который то греет солнце, то накрывает тень облака, я пишу Эстер и Наоми:

«Провожу в этих краях выходные. Начала встречаться с мужчиной, у которого здесь летний дом. Очень счастлива! С любовью, Фрэнсис».

Потягивая лимонад, я читаю местную газету. Она заполнена главным образом информацией о распродажах, устраиваемых местным отделением Женского института, и благотворительных вечерах для сбора средств в пользу малоимущих. А когда я смотрю на часы, то замечаю, что прошло уже много времени, поднимаюсь, бросаю открытки в почтовый ящик и пускаюсь в обратный путь к «Неверу».

Выйдя на подъездную дорожку, я вижу, что машины Полли уже нет. В холле я окликаю Лоренса. Он сгорбившись сидит в гостиной на диване с золоченой обивкой и смотрит на догорающие поленья в камине. На столике перед ним стоят блюдца и чашки с ложками. Одно блюдце использовали как пепельницу, и в нем осталось несколько окурков. Я подхожу к Лоренсу и обнимаю его.

– Чем все закончилось?

Сначала он никак не реагирует на мои прикосновения, но вскоре делает легкое движение и отвечает на мои объятия.

– У нас возникли проблемы, – говорит Лоренс, но тут же осознает, что теперь можно расслабиться и ничего не скрывать. – Хотя на самом деле это настоящий кошмар.

– Они очень злы на тебя?

– Проблема в том, как они обо всем узнали. Ты была тысячу раз права. Мне следовало рассказать им о нас уже давно. А так они оказались еще и шокированы в придачу ко всему, что лишь усугубило ситуацию.

– Так как же они?…

– Глупейшим образом. Просто невероятно, – отвечает Лоренс. – Я забыл заблокировать клавиатуру своего мобильного, а потом случайно нажал на вызов Полли. Она слышала нас… Позже в лондонском доме Полли нашла твой шарф.