— Я поручу своим рекламным агентам подготовить все, — сказал Меррилл.

— Передавай Салли привет, — сказал я, но он уже повесил трубку.

Итак, на следующий день к нам пожаловали два местных спортивных журналиста: один — молодой, лет двадцати, с серым цветом лица, казавшийся лишенным шеи и плеч. Он сидел, сгорбившись в кресле, держа в зубах сигарету, посыпая пеплом ковер и не обращая на это никакого внимания. Другой — длинноволосый, старый и долговязый, бывший баскетболист. Он держался прямо, с высоко поднятым подбородком, и часто зевал, обнажая желтые зубы.

Были представлены также две местные телевизионные станции. Представители каждой из них притащили яркие софиты на треногах, которые светили нам прямо в глаза, все время заставляя щуриться. Пришли также внештатный корреспондент «Таймс» и репортер «Юнайтед пресс» по дальнему западу, который случайно оказался в Финиксе в поисках материала для статьи о хранении запасов воды. Всего набралось человек двенадцать, с учетом телеоператоров и звукорежиссеров. Это, конечно, был не президентский уровень, но в общем достаточно.

Мы втроем сидели плечом к плечу за зеленым мраморным столом — Бобби слева от меня, Меррилл — справа. Меррилл представил «великого гонщика» Форреста Эверса, «победителя в шести „Гран-при“ „Формулы-1“». В действительности я выиграл всего четыре «Гран-при», но был явно неподходящий момент, чтобы поправлять его. «Человек, поистине преданный спорту», — сказал Меррилл.

Репортеры глазели на нас без особого интереса, направив свои карманные магнитофоны на оратора, сидевшего в углу комнаты. Они проявляли явное нетерпение. Мы пообещали им бесплатный ленч, и они то и дело косились через плечо на бутылки шампанского во льду и холодных омаров на серебряных тарелках, поглядывая на часы. Долго ли еще эти болтуны будут распространяться?

— Я буду краток, — сказал наконец я. — Сожалею, что не подготовили вам пресс-релиз. Мы сделаем это, как только получим первую машину.

Они смотрели на меня, как золотые рыбки в аквариуме. Возможно, я должен объяснить им, что это только шутка. «Шутка», — сказал я. На меня опять выпялились рыбьи глаза. Гонки «Формулы-1» в их представлении располагались где-то между игрой в крикет в колледже и стрельбой из лука. Я взял отпечатанный на машинке текст доклада, согласованный с Мерриллом и Бобби, и начал читать.

— Расположенный на пересечении финансовых, культурных и географических потоков нового Юго-Запада… — читал я. Вставить «культурных» предложил Меррилл. «Вставь „культурных“, — сказал он. — Это придаст тексту высокий класс». — …Финикс удерживает ведущие позиции в области корпоративных и частных финансов, а также в области рекреационного дела. — Глаза слушателей продолжали блуждать где-то в просторах неба за окном. Неужели я действительно согласился зачитать эту муть? Бобби и Меррилл сражались за каждое слово. А я бы согласился прочесть даже меню пиццерии, лишь бы они были довольны.

Я продолжал свою занудную речь. Это было официальное выражение предпринимательского энтузиазма. Мне хотелось, чтобы слушатели совсем отупели от скуки. Доклад должен был завершиться таким заявлением: «В качестве наглядного доказательства лидерства в области рекреационной промышленности и высокой технологии я с огромным удовольствием провозглашаю сегодня создание первой американской команды „Формулы-1“ — команды Финикса».

Но я произнес это несколько иначе. Я сказал следующее: «В качестве наглядного доказательства лидерства Финикса в области рекреационной промышленности и высокой технологии и его важного положения на перекрестке дорог международного наркобизнеса я с огромным удовольствием провозглашаю сегодня создание первой американской команды „Формулы-1“ — команды Финикса, полностью финансируемой нашим местным бизнесом наркотиков».

Бобби и Меррилл вначале, видно, не поверили собственным ушам; после небольшой паузы они бросились к микрофону. Но я крепко держал его в руках и не собирался отдавать. Аудитория уже не смотрела на меня рыбьими глазами — я завладел вниманием публики, они слушали раскрыв рты.

— Поскольку это здание и несколько новых зданий под офисы построены на деньги местной промышленности наркотиков, — продолжал я, — мы полагаем, настало время деятелям наркобизнеса Финикса создать свою собственную команду «Формулы-1».

Меррилл выдернул шнур микрофона из розетки.

— Простите за вмешательство, джентльмены, но мы не разделяем чувства юмора мистера Эверса.

Я продолжал говорить без микрофона.

— Последняя партия наркотиков, принадлежащая мистеру Каване и мистеру Робертсу, прибыла на корабле «Командор Мелвин Форбс» и выгружена в доке номер 17 военно-морской базы Сан-Диего. Теперь ожидается новая партия. — И, опираясь на расписание грузовых судов, почерпнутое из местных газет, я наудачу заявил: — Эта новая партия должна прибыть на судне «Александр Гамильтон».