Он удивился лишь одному: Коля, он сам и многие другие по-новому ощутили жизнь, лишь столкнувшись с людьми совершенно других взглядов, с теми самыми, кого они боялись, чуждались, которых порой ненавидели…

Коля, лукаво улыбаясь, пригласил друзей пройти в соседнюю комнату. На столе в углу стоял большой ящик. Коля включил свет, снял крышку, и приятели ахнули от неожиданности.

Это был точный макет той местности, где Коля работал на практике.

Угрюмые склоны гор, вечный снег, залегающий среди скал, дикий редкий лес, озеро, бурная речка, долина, сжатая голыми вершинами, — все это Коля сделал из папье-маше.

— Вот здесь, — сказал он, — вот по этому склону мы решили разбить наш сад, наш первый заполярный ботанический сад. Видите, он будет защищен и от северных ветров, и от сквозняков. В будущем мы мечтаем провести от него аллею к рабочему поселку.

— Сколько же лет на это понадобится? — спросила Лена.

— Лет восемь-девять.

— Как это хорошо! — вырвалось у Виктора.

— В этом саду мы думаем делать опыты не только над дикорастущими. Мы будем выращивать цветы, травы, кустарники, крупную северную ягоду.

— Даже цветы?

— Да, да. В будущем городе мы засадим ими все улицы. Сейчас мы делаем опыты с арбузами. Может быть, выйдет.

— А как же пальмы? — улыбнулась Лена.

— И пальмы посажу. Вот увидишь!

— А знаете, ребятки, — заключил Виктор. — Давайте пообещаем друг другу — если будем живы, встретиться у Коли. Ну, через десять лет. В тридцать седьмом году.

— Здорово! — Джонни пришел в ажиотаж. — Пиши клятву, Ленка!

— Старый пират, — усмехнулась Лена, — без клятвы — ни-ни!

Джонни покраснел, но Виктор обнял его, и Сашка размяк. Впрочем, клятву написали.

Ушли от Коли поздно.

Джонни оставил Лену и Виктора, пошел домой.

— Видишь, Витя, — сказала Лена, — мне тоже очень захотелось делать что-нибудь так же, как Коля. Чтобы думать об этом деле день и ночь.

— А когда ты будешь думать обо мне? — пошутил он.

Она прижалась к нему.

— Ты любишь меня? — шепнула Лена.

Виктор молча кивнул головой.

— А Женя? — еще тише проговорила она.

Они сидели на скамейке на какой-то улице, не зная, как и когда сюда попали.

Лена спросила Виктора:

— Витя, а как же Лев?

— Я не могу пойти и рассказать обо всем.

— Витя, я боюсь его!

— Ничего, ничего, — успокаивал ее Виктор. — Все пройдет, все забудем, не надо, не бойся. Вот уедем и все забудем. Работать начнем. И найдем свое дело. Правда?

Она молча кивнула.

С некоторых пор Лев стал часто думать о Лене. С Женей ему стало скучно, Юленька надоедала своей ненасытностью и бесстыдством — теперь она почти каждую ночь приходила к Льву.

Лев увидел однажды Лену во сне. Ему запомнились ее тяжелые золотые косы, так резко выделявшиеся на черном бархате жакета. Утром он послал за ней Митю и попросил прийти по срочному и важному делу.

— А-а, — широко улыбнулся он, завидя Лену. — Давно не была у меня.

Лена холодно поздоровалась со Львом.

— Какое у тебя дело ко мне? Мне некогда.

— Боже, какие мы все стали занятые! Все спешат, всем некогда, ах, ах!

Лена пожала плечами. Губы ее дрогнули.

Льву бешено захотелось поцеловать их. Он сдержал себя, подал Лене стул, усадил ее, сел напротив.

— Почему ты меня сторонишься? — спросил он покорно. — При встрече еле киваешь, молчишь. Вот сейчас руки не подала. Чем я провинился перед тобой?

— Ничем, — ответила Лена. — Просто разные мы люди, Лев, и незачем нам дружить.

— Вот как!

Лене почудилось страдание в голосе Льва.

— Не знал. А я вот соскучился по тебе…

— Это все? За этим и звал?

— За этим и звал. Поглядеть на тебя захотелось. Идет к тебе этот жакет.

Лена порозовела.

— Как у вас дела с Витей?

— Хорошо.

— Завидую Виктору. Его любили и любят хорошие девушки.

— Да. Одна из них, между прочим, тебя любит.

— О ком это ты? Ах, о Жене! Знаешь, Лена, не пара она мне. Скучно мне с ней. Все печалится, все грустит.