— Болит?

— Болит.

— Бедненький! — Юля положила на голову Льва руку и стала тихо перебирать его волосы. — Вам компресс, может быть, сделать, а? Какая у вас горячая голова, так и пышет, словно плита!

Она поцеловала его в висок.

— А если муж нагрянет? Он же меня изувечит, ваш Николенька.

— А я с ним сама управлюсь, вы не бойтесь. Да и что особенного? Ну, пришла, ну, поцеловала! Скучно мне одной! Вот опять уехал. Два дня дома, сорок в разъездах. Тоже, муж!

В столовой пробили часы.

— Ой, уже десять. Как я долго валяюсь? Юленька, зажги свет!

— Не надо, Левушка. Я хочу побыть с тобой.

— Юленька, милая, я есть хочу. Поставь самовар. Мы попозже с тобой что-нибудь придумаем. Ладно?

— Ладно! — покорно согласилась Юленька и, вздохнув, прибавила: — А ведь к тебе давеча кто-то стучался. Я сказала, что болен. Обещал зайти позже.

— Ну, вот видишь.

Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Юленька ответила ему десятком торопливых, жадных поцелуев.

— Ну, ну, знаю. Хорошенького понемногу. Я выйду на улицу, проветрюсь. Ты тут приберешься?

Юленька тряхнула головой.

— Ну, вот и хорошо! — Лев отстранил ее от себя, накинул на плечи полушубок и вышел на улицу.

Холодный ночной воздух освежил его. Льву сделалось весело и легко. Он хотел было пройтись по улице, но услышал за воротами приглушенный разговор.

— Во всей этой чертовщине, — говорил Джонни, — меня смущает одно обстоятельство…

— Что же? — допытывался Андрей.

— Меня смущает, знаешь, некоторая, по-моему, подлость. Как-никак, а мы поступаем скверно. Не спросясь никого, идем к Льву.

— А, дурак! — вскипятился Андрей. — Нечего было сборы собирать. Да ну вас к лешему! Надоела мне эта канитель. — Андрей нервно чиркал спичкой, она не зажигалась, и Андрей злился все больше.

— А потом, — тянул Джонни, — черт его знает, как он нас встретит. Пожалуй, еще острить будет. Здравствуйте, дескать, пришли просить совета, сами-де глупы, своим умом не можете дойти.

— Ну, пошли или нет? — оборвал разговор Богородица. — А то я уйду.

— Черт его знает! — пробурчал Джонни и сплюнул. — Просто не знаю, как к нему войти, что сказать…

«Ну, я вам помогу», — подумал Лев. Нарочно громко хлопнув дверью и кашляя, он подошел к калитке и открыл ее.

— А-а! Ко мне, что ли, забрели? А я, ребята, целый день валялся, голова раскалывалась, рад каждому человеку. Входите!

Джонни нерешительно мялся.

— Ну, пошли. Чаю напьемся, а то без компании ничего в глотку не лезет.

— Пошли, — сурово сказал Андрей и вошел в дом.

Следом за ним двинулись Джонни и Богородица.

Лев провел их в свою комнату и вышел на кухню. Через минуту Юленька ушла из дому. Лев запер за ней дверь. Как только Лев появился в комнате, Андрей сказал ему:

— Мы к тебе за делом. У тебя вечер свободен?

— Абсолютно. Да только что это вы, не успели поздороваться, а уже за дело? Дело не уйдет. Мы сначала чаю выпьем, еще чего-нибудь…

— Мне все равно, — буркнул Джонни.

— Ну, как живем? — обратился к нему Лев. — Скоро будем ездить на мотоциклете?

— У него пока что руль куплен. С маленького начинает! — сказал Андрей.

Джонни фыркнул.

— Ну, поехал, — проворчал он. — Мне и отец житья не дает — не собрать, говорит, тебе машину, молокосос. Ехидный старик! Теперь ты…

— Старики — народ известный. Между прочим, ребята! На днях я в одной книжке насчет стариков и молодых такое место прочел — ух, ты!

Лев достал с полки небольшую книжку. Андрею показалось, что книжка была приготовлена специально для них.

«Может быть, он знал, что мы придем?» — подумал Андрей.

— Вас интересует? — спросил Лев.

— Читай, читай! — сказал Джонни.

— «То, что в старике называется благоразумным, — начал Лев, — это не что иное, как панический страх, которым он одержим, и безумная боязнь что-либо предпринять. Поэтому, если он не рискнул пойти навстречу какой-нибудь опасности, от которой погиб молодой человек, это не потому, что он предвидел катастрофу, но потому, что в нем не хватало огня, чтобы зажечь благородные порывы, которые делают нас дерзновенными, между тем как удальство молодого человека является как бы залогом успеха его предприятия, ибо его побуждает к действию тот пыл, от которого зависит и быстрота и легкость выполнения всего дела. Только молодость способна к действию». Вот что, братцы мои, писали умные люди за четыреста лет до нас. — Лев захлопнул книжку и поставил на полку. — Тут дальше описывается, как в одной мифической стране во главе всех дел стояли молодые и как перед ними преклонялись старики. Впрочем, что там четыреста лет назад! Читали сегодня газету? Нет? Напрасно. Опанас отучил вас читать интересные вещи!