– А пригласил я тебя затем, чтобы сказать, что к тебе лично и к твоим компаниям претензий нет. Пока. Но в случае возможных возражений могут возникнуть непредвиденные проблемы.

Я не сдержался:

– Что значит «пока»? – Я знаю, что нельзя задавать такие вопросы чиновникам.

Михаил Юрьевич решил не отвечать на реплику, как бы подчеркивая мою слабость.

– Ознакомься с проектом решения правительства.

Первый пункт начинался со слов «удовлетворить ходатайство (далее шло название холдинга) о передаче имущественных прав на строящийся пятизвездный отель во вновь создаваемое совместное предприятие с сохранением доли в размере 5 %». Круто. Он назвал это «значительной долей».

– Мне необходимо проконсультироваться с юристами. Отложим подписание на завтра?

Заместитель премьера ответил вопросом на вопрос:

– Как ты думаешь, почему я назначил встречу на такой поздний час? – И сам же ответил: – Потому что документ должен быть подписан до утра. Юристы или кто-то еще нам ни к чему.

Они опасаются дядю Женю, определенно, тот бы что-нибудь придумал.

– Торг неуместен? – усмехнулся я.

– Правильно понимаешь, – кивнул Михаил Юрьевич.

– И все-таки я не могу это подписать. Поймите... – но мой визави жестко остановил меня:

– Я сказал, Олег, претензий к тебе пока нет. Но они могут появиться в любой момент. Ты понял?

Я молча подписал документ.

– Спасибо, Михал Юрьич. – Он опять удивленно взглянул на меня, я пояснил: – За школу. Побывав у вас, я получил бесценный урок.

Михаил Юрьевич улыбнулся; никогда раньше я не видел его улыбки.

– Хочешь совет, Олег? Получше присмотрись к тем, кто тебя окружает. До свиданья.

Я вышел на крыльцо здания правительства. Помпезное, широкое, важное и самодовольное крыльцо, без особых архитектурных выкрутасов. Строгие гранитные ряды ступенек, тяжелый и пузатый козырек. Безразличный милиционер вернул мне паспорт и вычеркнул из списка. Я поймал себя на мысли, что милиционер – не первый, кто это сделал. Несколько минут назад меня вычеркнул М.Ю., еще раньше – Антон. Теперь наступила очередь дяди Жени, и для этого у него были все основания.

Подпись на постановлении правительства Евгений Ильич расценил как проявление трусости.

– Даже если бы они тебя посадили, – разочарованно говорил в трубку дядя Женя, – разве я тебя не вытащил бы? Надо было придумать возможность, схитрить, притвориться, сделать что-нибудь еще, но не подписывать.

– Послушайте, дядя Женя, это бесполезно, вопрос уже был решен, – оправдывался я, но дядя Женя повесил трубку, не дослушав.

Я взглянул на часы – было далеко за полночь. На площади перед зданием правительства тускло светили фонари, но их усилия были тщетны. Город накрывала беспросветная и беспощадная мгла.

– Куда, Олег Александрович? – обратился ко мне водитель.

«Надо его уволить, – подумал я, – Сашка никогда не задавал таких вопросов. Просто молча ждал указаний».

– Вперед, – ответил я.

– Вперед? – переспросил водитель, и сам же ответил: – В смысле – назад, домой?

«И ты туда же, – мысленно огрызнулся я и про себя повторил: – Вперед, в смысле назад».

Меня осенило. Заснуть сегодня я не смогу, определенно. Значит, надо напиться, попытаться забыть, хотя бы на время, весь абсурд моей жизни. И поможет мне Лиля.

Ее мобильник долго не отзывался, наконец я услышал настороженный и при этом неестественно бодрый голос.

– Олег? Почему так поздно, что-то случилось?

– Случилось. Я еду к тебе, одевайся, поужинаем.

– Н-н-но... я ... не могу. Я спала, устала сегодня.

– Ты мне нужна, очень. Хочу тебя видеть.

На другом конце повисла долгая мучительная пауза.

– Что же делать? – задумчиво произнесла она. Неожиданно в телефоне раздался совсем другой голос, мужской. – Лиля, ну ты скоро? Я замучился ждать!

Мне показалось, что кровь вскипела в моих жилах.

– Ты не одна?

– Ну вот, блин, – злобно проговорила она, обращаясь к хозяину мужского голоса. – Убери лапы, болван! Не мог минуту помолчать!

Я, как истукан, выслушивал их перебранку. Наконец она обратилась ко мне:

– Да, Олег, я не одна. Давно хотела тебе сказать, но не решалась. Прости, если сможешь.

Я нажал кнопку сброса звонка на телефоне – говорить было не о чем. Все правильно, люди должны вовремя вычеркивать чужих из своей жизни.

Я растерялся. Оказалось, что я абсолютно одинок. Нет никого, кто хотел бы и мог меня выслушать, просто пожалеть. Поверьте, я не нытик и не маменькин сынок, но иногда, в такие минуты...

От жалостливых мыслей отвлек водитель.

– Может, девочек снять, Олег Александрович? Они помогут поднять настроение, – не умолкая говорил он, боясь, что я его перебью. – Есть на примете две студенточки.

– Студенточки? – машинально переспросил я.

– Ну да, это же лучше, чем обычные проститутки! – оживился он, почему-то решив, что меня заинтересовала эта тема. – Они работают не каждый день, как профессионалки, а так, подрабатывают. Поэтому не такие затасканные. И разговор поддержать могут, учат же их чему-то в институтах.