Эта мысль была настолько нереальной и абсурдной, что я рассмеялась. Правда, смех получился какой-то истеричный. Вот это да!

Нина вопросительно посмотрела на меня, но я лишь отмахнулась, пытаясь восстановить дыхание.

— Может, ты скажешь, над чем смеешься? Тогда мы посмеемся вместе.

Я улыбнулась.

— Значит, ты не собираешься говорить мне, где пропадала последнюю неделю? — Теперь я знала ответ, просто решила в последний раз дать ей шанс открыть все самой, но она отказалась. — Как хочешь. Я не буду больше настаивать, это твоя жизнь. Просто раньше ты ничего от меня не скрывала или это было не так?

— Милая, не говори так! Я никогда ничего не скрывала от тебя. Просто сейчас и говорить не о чем! — Нина опустилась передо мной на колени и открыто смотрела в мои глаза.

— Ладно. Да, кстати, если ты не в курсе — твой запах стал более разнообразным, что ли.

Если бы вампиры умели краснеть, то сейчас лицо Нины сделалось бы пунцовым — о да, на это стоило посмотреть.

— Я…Я все тебе объясню сейчас, — запинаясь произнесла Нина.

— Не стоит утруждаться. У тебя уже был шанс, и не один. — Я замолчала. Глаза жгли, пытаясь высвободиться, слезы обиды. — Я никогда не думала, что ты станешь не доверять мне. Мы всегда всем делились с тобой, рассказывали друг другу самые незначительные вещи. А сейчас… — Предательские слезы прорвались наружу бурным потоком. Я не хотела плакать, но и остановиться уже не могла.

— О, милая! — В следующую секунду Нина подлетела ко мне и заключила в холодные каменные объятия, нежно поглаживая руками по волосам и похлопывая по спине, параллельно шепча в ухо слова извинения, но это мало чем помогало. В голову внезапно пришло осознание того, как не похожи прикосновения Нины и Алекса: не в том смысле, что меня сейчас обнимает женщина, а в том, что объятия Алекса всегда были теплыми, даже для вампира, а должны были быть такими как у Нины прохладными или даже холодными. Почему так происходит? Что в нем такого необычного? Почему я до сих пор не могу выбросить его из головы?

— Прости меня. Я хотела как лучше. Именно твоих слез я и пыталась избежать. — Мои тихие всхлипы заглушали ее оправдательное нашептывание.

— Я люблю его. — Признание подруги нисколько не удивило с того мгновения, как выяснились причины ее продолжительного и частого отсутствия. Я знала правду.

— Я рада, что после стольких десятилетий одиночества ты обрела счастье.

— А как же ты? Ты всегда, с самого детства была моей семьей, частью меня. Твое счастье — мое счастье. — Нина сидела напротив меня и удивлялась, как смогла допустить в свое сердце любовь, словно это зависело от нее.

— Брайан… кто бы мог подумать? Помниться, в первое ваше знакомство ты была готова разорвать его на части, впрочем, как и всю его семью.

— Я и сейчас готова отказаться от него, если тебе будет грозить опасность с его стороны. — По глазам было понятно — она не шутит.

— Пожалуйста, не говори так! Даже не думай! Я ни за что не позволю тебе отказаться от любви, особенно из-за меня. Ни за что не позволю тебе ничем жертвовать…

— Милая, ты — моя семья. Я помогала растить тебя. В тебе воплотились все мои мечты о собственной дочери, которой у меня никогда не будет. Да и вообще, о чем тут можно спорить? — Нина поспешно сменила направление разговора, словно вот-вот расплачется. — Элла, сейчас, ты должна ненавидеть меня и злиться.

— С чего это вдруг? — От изумления у меня брови сошлись на переносице.

— Я заставила тебя бросить Алекса. Встала между вами. А теперь сама связалась с одним из Веберов.

— А вот в чем дело! — Я грустно улыбнулась — перед глазами появилось улыбающееся лицо Алекса, его волосы теребил легкий ветерок. Ах!

— Разве так не должно быть?

— Нет, конечно. И мы обе знаем — меня нельзя ничего заставить делать под принуждением, а уж тем более — бросить единственную любовь. Рано или поздно нам пришлось бы расстаться и все могло закончиться гораздо хуже.

— Вероятнее всего. Особенно, если Веберы узнают, что ты — элин!

— Вот и я об этом. А Брайан мне очень нравится.

— А мне — ты даже не представляешь как!

Мы весело проболтали остаток ночи, обсуждая достоинства и недостатки Брайана Вебера, пока сон не сморил меня на рассвете, как я с ним не боролась. Обычная человеческая потребность в отдыхе взяла верх.

— Ди, я прошу… Нет! Запрещаю тебе ехать с Ванессой на ярмарку.

— Да ладно, тебе! В Остине несколько недель спокойно и, вдобавок, там будет куча народа.

— Сестренка, пожалуйста, не рискуй так.

— Элла, со мной ничего не случится. К тому же там будут родители и вы с Ниной. Ведь так?

— Я ни за что не пропущу веселье! — Предательница Нина встала на сторону родителей и Дианы. Они второй день выступали общим фронтом против меня и сегодня одержали победу. — Не волнуйся.

— Вот именно. Может, познакомишься с кем-нибудь. — Ди обняла меня и расцеловала в обе щеки, не забыв подмигнуть Нине. — Встретимся на ярмарке.