Поскольку я молчала, Грант издал сухой смешок.

— Полагаю, для вас это непростое испытание, мисс Бакстер. Спустя столько времени вы наверняка думали, что вышли сухой из воды.

Видимо, таким способом он пытался спровоцировать определенный ответ. Однако каждое его слово вызывало у меня единственное желание — влепить ему пощечину. Сейчас мне стыдно за свой порыв, но прошу вас не забывать, что я горевала о Роуз, беспокоилась о Неде с Энни и волновалась за свою судьбу. Подлые уловки Гранта были решительно невыносимы. Стерлинг спокойно наблюдал за мной из-за стола. Наши взгляды встретились, и я готова была поспорить, что он и сам невысокого мнения о своем начальнике. Однако честь мундира не позволяла детективу выразить даже тень презрения; вместо этого он принялся рассматривать кончик карандаша.

— Что, если произошла ошибка? — спросила я. — Что, если в яме нашли другое несчастное дитя?

Хотя я обращалась к Стерлингу, Грант встрял первым:

— Роуз Гиллеспи опознали по разным приметам. Тело определенно принадлежит ей.

Я задумчиво уставилась на засаленную столешницу, отполированную руками бесчисленных заключенных. Нет в этом мире справедливости: малые дети покоятся под землей, а всякие Гранты живут и здравствуют.

— Мисс Бакстер?

Я подняла голову; полицейские в упор смотрели на меня.

— А что с мистером и миссис Гиллеспи? — спросила я. — Они уже знают о Роуз? Энни вернулась из Абердина? Как там Нед? С ними рядом кто-нибудь есть?

Грант вкрадчиво улыбнулся.

— Я ожидал, что вы будете волноваться о Гиллеспи больше, чем о себе. Вы всегда так самоотверженны!

— Они мои друзья, и я хочу знать, каково им сейчас.

— С ними все в порядке, насколько это возможно. Однако не будем о Гиллеспи. Расскажите мне об этом немце.

— О каком немце?

— Шлуттерхозе.

— Шлуттер… Как?

— …хозе, Ганс Шлуттерхозе. Разумеется, нам известно, как и когда вы познакомились, но меня интересуют подробности.

— Ганс Шлуттерхозе?

— Да, расскажите о нем.

— Я такого не знаю.

— Вы не встречали Ганса Шлуттерхозе?

— И даже никогда не слышала это имя.

— А Белль?

— Белль?

— Его жена. Вы знаете Белль. Расскажите мне о ней.

— Вовсе нет, инспектор, я не знаю никого по имени Белль.

Грант почесал подбородок и изобразил задумчивость — все его действия были сплошным позерством.

— Гм, вы познакомились в прошлом году на Выставке. Вы очень интересовались нашей Выставкой, верно? И часто туда захаживали. Это там вы впервые встретили Ганса и Белль?

— Разве вы не говорили, что вам известно, где и когда мы познакомились?

— Так вы признаете, что знакомы?

— Как я уже сказала, мне неизвестны эти люди. На Выставке я не встречала ни одного человека с такой фамилией. Если можно, расскажите мне о Роуз.

— Что именно?

— Что с ней случилось? От чего она умерла?

Грант перегнулся через стол и обдал жарким дыханием мою щеку. Я вжалась в стул.

— Вот вы и расскажите, от чего. Мистер и миссис Шлуттерхозе любезно поведали нам о вашем плане, но нам бы хотелось услышать вашу версию.

Я негодующе покачала головой. Грант покосился на Стерлинга.

— Отпирается. — Он вынул из жилетного кармашка клочок бумаги, рассмотрел его и положил на место. — А теперь, мисс Бакстер, не могли бы вы назвать сумму — просто для протокола, — которую выплатили им. Насколько нам известно, речь идет примерно о сотне фунтов.

— Уверяю вас, инспектор, кем бы ни были эти люди, они ввели вас в заблуждение. Я никогда не слышала о них и искренне надеюсь, что они не имеют доступа к моим деньгам.

— Немец утверждает, что произошел несчастный случай.

— Когда?

Грант продолжал, не обращая внимания на вопрос.

— Однако что-то мне подсказывает, что герра Шлуттерхозе волнуют только дополнительные пункты обвинения. Конечно, за киднеппинг можно получить до семи лет, но, учитывая смерть девочки…

На этот раз я решилась.

— Это слово — киднеппинг — что оно означает?

— Похищение, мисс Бакстер, всего лишь похищение. Точнее, оно бы оставалось таковым, но что-то пошло не так. — Он сощурился. — Она слишком шумела? Пыталась убежать? Или вы с самого начала хотели ее убить? Больше всего меня интересует, зачем вы это сделали. Конечно, у меня есть гипотезы. — Он бесстыдно уставился на лиф моего платья. — Вы не замужем, без детей и встречаете счастливую семью… Возможно, это объясняет…

— Инспектор, вы говорите загадками. Что объясняет?