— Мы, говорят, до ветру, — оправдывался стоявший на посту заряжающий. — Я еще подумал: чего это им вдвоем приспичило? Ну так командиры, что ж я им скажу. И все — с концами. А что рюкзак прихватили, проглядел — виноват…

Барсуков приказал впредь все оружие, боеприпасы и продовольствие складывать в одно место и допускать к ним только членов экипажа. Исключительно из них же должны выставляться посты даже в случае увеличения их группы. Таковое увеличение не заставило себя ждать. Прямо среди бела дня, ни от кого не скрываясь, в колонну по двое строевым шагом гнал отделение солдат через поле к лесной опушке лейтенант в фуражке с васильковым околышем. Танкисты расположились как раз на этой самой опушке, к которой бодро маршировала бесстрашная процессия. До Коломейцева даже донесся счет:

— Раз, раз, раз-два-три…

— Стой, раз-два! — скомандовал им Барсуков, выходя из-за деревьев. И успокоил цапнувшего рукой кобуру лейтенанта:

— Свои.

Фуражки на головах красноармейцев были пристегнуты подбородочными ремнями, за спинами карабины, на боках шашки. Вид подтянутый и даже бравый. Кавалеристы. Правда, одежда на всех почему-то малость обгоревшая и кое у кого бинтами замотаны кисти рук.

— А где лошади? — кивнув на подковки с перекрещенными саблями в петлицах лейтенанта, с усмешкой поинтересовался Барсуков.

Лейтенант не растерялся — быстро парировал, таким же кивком указав на петлицы Барсукова:

— А где танки?

Крыть было нечем. Барсуков только развел руками в ответ. Лейтенант понимающе вздохнул и, будто спохватившись, взял под козырек и представился по всей форме.

Оказалось, кавалеристы шли от железной дороги. Их эшелон разбомбила немецкая авиация. Лошадей они вывести из объятых пламенем теплушек не успели. Пока пытались их спасти, под бомбами и огнем немецких пулеметов с воздуха погиб почти весь личный состав эскадрона.

— Где это было? — задал вопрос Барсуков.

Лейтенант распахнул планшет, показал по карте. Завидев карту, Барсуков жадно впился в нее глазами — их карты закончились на гораздо более западных районах. Лейтенант назвал населенный пункт, в который они двигались, и очень удивился, когда Барсуков сообщил, что пункт этот занят немцами. Сам сориентировался поточнее и заодно показал лейтенанту, как шли танкисты.

— Мы обошли это местечко накануне вечером, — пояснил капитан, имея в виду то село, куда направлялись кавалеристы. — Название узнали у местных. Там немцы.

— Не может быть, — отозвался кавалерист. — Там наш ремонт.

— Там немцы, — повторил Барсуков. — Не ходите туда.

И вдруг его осенила догадка. Сопоставив бодрый строевой марш кавалеристов среди бела дня по открытому полю и конечную цель их движения с пройденным собственным маршрутом, Барсуков кивнул в северо-восточном направлении и негромко поинтересовался:

— Вы вообще в курсе, что топаете по занятой противником территории?

— Не может быть, — опять отрицательно замотал головой лейтенант. — Нам сообщили, когда везли в эшелоне, что до фронта еще далеко.

И настойчиво повторил, что они продолжат движение в выбранном направлении. Барсуков, как мог, обрисовал ему сложившуюся вокруг них всех ситуацию. Лейтенант долго задумчиво молчал, потом поблагодарил танкиста за информацию и уже более рассудительно высказался в том духе, что все-таки обязан выдвинуться в район расположения тылов его собственной части. По крайней мере туда, где эти тылы находились по последним сведениям — так хотя бы будет шанс встретиться со своими однополчанами и добыть лошадей. Они бредили лошадьми, и отговаривать их было бесполезно.

— Будьте осторожны, — посоветовал Барсуков.

— Разумеется, — отозвался лейтенант. — Спасибо.

Расположившиеся на отдых на поляне экипаж Барсукова и безлошадные кавалеристы наспех перекусывали. Лейтенант поднял своих подчиненных засветло. Коломейцев видел, как Барсуков, провожая лейтенанта, зашел с ним за куст орешника.

— Можно? — донесся до Витяя отчего-то неожиданно робкий голос их капитана.

— Пожалуйста, — из ножен на боку лейтенанта с характерным звуком высверкнула шашка.

С обнаженным клинком в руке Барсуков сделал несколько шагов в сторону. Коломейцев оказался невольным свидетелем того, как капитан сначала уверенно крутанул шашку несколько раз в руке, а затем неожиданно резким, почти неуловимым движением со свистом рубанул по веткам орешника.

— Ловко, — с удивлением в голосе одобрил лейтенант, поглядев на срубленный орешник, и забрал протянутое ему холодное оружие обратно.

— Будьте осторожны, — ничего не комментируя, повторил Барсуков. — Удачи вам.