Лотт хлестнул по тьме подсвечником, словно мечом. Серебро заискрилось, брызнуло мириадами блеклых искр и тени отступили.

Словно Святой Иероним, подумал Лотт. Только тому противостояли орды голодных северян, да и в руке был не подсвечник, а деревянная ложка, благодаря неколебимой вере всегда полная постной каши.

Не успели они прийти в себя, как налившиеся абсолютной чернотой жгуты вновь попытались атаковать.

Тени обступали их, наваливаясь скопом, хватая за руки и валя на спину. Лотт, как мог, отмахивался и медленно пятился в нужном в направлении. Дом, еще один, улица пошла на изгиб и резко оборвавшись, открыла вид на площадь Святого Джерома.

Расположенный на небольшом холме костел был скромным по меркам церкви зданием с низким сводом и рядом циркулярных арок, расположенных вдоль лицевой стороны. Вдоль фасада вытянулись огромные стрельчатые окна.

Церкви повезло - в основе здания лежала почти нетронутая временем крепость желтоглазых. Одна из стен костела служила тому доказательством - слишком ровная, слишком отличавшаяся от того, что создали людские руки. Каменщикам не пришлось таскать на нее камни - все из чего создана церковь когда-то было частью сооружений древнего народа - памятниками, стелами, навесами и портиками.

В окнах церкви промелькнула вспышка света.

Он убил еще одного ребенка, подумал Лотт. Нужно спешить.

Тени отстали от них. Тьма затопила все подступы к площади, но распространиться за ее пределы пока не решалась.

Они добрались к городскому колодцу с поперечным вращающимся бревном и перетянутой поперек него цепью.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, Лотт не мог не усмехнуться.

Возле городского источника воды гипсовыми изваяниями застыли три знакомые фигуры.

– Жди здесь.

Еще не хватало, чтобы желтоглазая пялилась на него, в то время как Лотт будет занят делом.

Передав Кэт подсвечник, он подошел к согбенному, не могущему пошевелиться Чуме.

Тени еще не поглотили ублюдка, но и не отпустили. Все трое были бледными будто мертвецы. Они напрягали в отчаянном усилии мышцы, но так и не сумели сдвинуться с места.

Первым делом Лотт вытянул мешочек с "блажью грешника" из потайного кармашка в куртке Чумы. Потом повернулся к Мортэйну, вынул из-за голенища сапога нож и самодовольно изрек:

– Как говорится в Книге Таинств - да воздастся каждому за деяния его...

– Лотт!

Он обернулся на крик Кэт.

Девушка стояла в нескольких шагах от него, не в силах пошевелиться, такая же бледная как Чума и его подельники. Тени за ее спиной медленно надвигались, голодные, бессвязно шепчущие что-то.

Он и так потратил слишком много времени с этими тремя. Может они и стоят удара ножом, но, как бы он это не отрицал, в глубине души Лотт не хотел, чтобы Кэт поглотили тени.

Он прикоснулся к ней, и девушка снова смогла двигаться.

Вместе они вбежали в церковь Святого Джерома.

Вдоль главного нефа протянулись два ряда грубо обтесанных колонн, образующих под сводом арки. По обеим сторонам от нефа аккуратно расположились массивные дубовые скамьи. Перед алтарем скорбно склонились две деревянных статуи, изображавшие Гэллоса и Аллану. Мастер сделал лики богов печальными, готовыми внимать мольбам прихожан.

В тусклом свете свечей у алтаря Лотт заметил темный силуэт культиста, застывший над телом убитого ребенка. Безымянный стоял в центре трансепта - поперечного нефа костела, держа за руку плачущую девочку в коротком до колен платьице. Сверху на него падал отраженный от мозаичного круглого окна свет. Преломленные лучи были разноцветными - золотистыми, лазоревыми, изумрудно-сапфировыми и окружали его, скрытого коричневой хламидой, подобно невидимым ангелам-хранителям.

– Эй, ты, ублюдок, отпусти кроху!

Видимо, он слишком долго не вдыхал дурманящую пыльцу, и умные мысли совсем покинули Лотта. Большей глупости, как постараться отговорить безымянного не делать то, что он замыслил нужно еще поискать.

Как и следовало ожидать, культист прижал к себе девчушку и приставил к ее горлу кинжал.

Лотт ругнулся и медленно, стараясь не делать резких движений, двинулся в сторону культиста.

– Он слишком далеко, - прошептал он Кэт.
– Я не смогу помешать ему убить малышку.

– Не сможешь ты - смогу я, - отозвалась желтоглазая. Она бросила дорожную сумму на одну из скамей и, ухватив двумя руками подсвечник, приняла настолько не вязавшееся к ней грозное выражение лица, что Лотт чуть было не рассмеялся.

– Неужели еще кто-то сумел выжить, - воскликнул безымяный. В его голосе послышалось нескрываемое облегчение.
– Слава Гэллосу, да воссияет над миром солнце во веки веков!

Верующий в Гэллоса культист? Лотт постарался освоиться с этой новостью, но очень скоро понял, что в его домыслы закралась какая-то ошибка.