Их окружали сборные рыцарские доспехи, скрепленные воедино и посаженные на жерди. Складывалось впечатление, что маленькая армия охраняет их покой. Свечей на люстрах было так много, что, когда зашло солнце, Лотт не заметил разницы. Королева предпочитала в качестве прислуги желтоглазых. Покорившие-ветер безмолвно приносили новые яства, не забывая уносить объедки на тарелках.

Он смотрел на королеву и не мог понять, что в ней было такого, на что мог клюнуть Ричард. Неужели этот брак был только по расчету? Что такого было у Файснарров, чего не было у других домов? Впервые он пожалел, что пропускал лекции носатого капеллана в Кабаньей Норе.

Эта женщина с трупной бледностью и проступающими сквозь кожу костьми выглядела смертельно больной. Ее глаза алчно поблескивали при свете люстр. Игнис тоже изучала его. Отвлекаясь от очередной светской беседы, она улыбалась ему и поднимала чашу с подогретым вином и пряностями за здоровье солнценосца. Королева облачилась в угольно-черный упелянд с похожими на колокола рукавами, едва задевающими пол. На голову она надела золотой обруч с прозрачной тканью, шлейфом укрывающей волосы, спрятанные в поддерживающую сетку. Когда она закрывала глаза, то ли от усталости, то ли чтобы насладиться вкусом выпитого вина, Игнис становилась похожа на спящую красавицу из детской сказки, но Лотт ни за какие деньги не согласился бы разбудить ее поцелуем.

– На своем пути вы успели столкнуться с первыми трудностями, - сказала королева, прерывая дружескую беседу с власоухим старцем.
– Да и до этого не раз имели дело со скверной. Насколько крепка вера последнего столпа церкви?

Лотт некоторое время изучал пальцы на руках, будто в первый раз заметил, что у него есть конечности. Наконец, он взял нож и аккуратно срезал шляпку с печеной груши. Внутри вместо семян оказался мед. Марш принялся за фрукт и не ответил, пока не покончил с ним.

– Этим летом мне довелось проходить мимо проклятого дворца Фениксов, - ответил ей Лотт.
– И там произошло нечто труднообъяснимое. Я решил измениться. Но самое главное - я поверил, что человек может все.

– Как это случилось?

– Я вытянул камень из старой кладки.

– Один камень?

– Один. Маленький булыжник. И часом позже рухнула одна из башен ветхого дворца. Может быть, она рухнула от старости, скажете вы. Но я знаю, что видел и что сделал. Эта громадина пала предо мной, потому что я совершил действие, которое привело к ее падению. Я был слаб, почти терял сознание от усталости, но, тем не менее, я взял и заставил ее рухнуть. Поверьте, когда подобное происходит с вами, вера становится крепче веревки на корабле. Да, я верю, что смогу помочь народу Дальноводья.

– В таком случае мы спокойны за судьбы ее жителей, - отстраненно ответила королева.

Лотт рвал зубами филейную часть кабана. Хряк-переросток был жестковат и шел только с изрядной порцией выпивки. Лотт хотел было сдаться и оставить остатки слугам, но, вспомнив, что в Дальноводье его ждут ночи на открытом воздухе и то немногое, что смогут добыть безликие, проглотил проснувшееся чванство и доел мясо.

– Муж сообщал в письме, что вы не были набожным всегда, - продолжила королева.
– Что изменилось?

– Я и сейчас не образец для иконостаса, - отмахнулся Лотт. Вино ударило в голову сильнее, чем ему хотелось, и язык поневоле развязался.
– Церковь предстала совсем не такой, как казалась ранее. Ее создали такие же люди как вы или я, Ваше Величество, и это делает ее ближе, что ли. К тому же я имел честь лично переговорить с Иноккием Третьим. И я не видел никого более достойного управлять святым престолом, чем он.

– Воистину непогрешимый человек, - согласилась Игнис, но Лотт не поверил ни одному ее слову.

Шэддоу, сославшись на головную боль, покинул трапезную. После ухода Мрачного Жнеца атмосфера вечера разом повеселела. Королева пригласила в залу оркестр из девяти музыкантов. Медленная и нежная мелодия разлилась вокруг, навевая легкую сонливость.

Гости по одному и по двое покидали их. Ушли Бьерн и брат Леон. Попрощались с Игнис старик и прыщавая девица. Лотт продолжал насыщаться царящим на столе разнообразием. Квази развлекала Игнис их приключениями. Королева слушала внимательно и восхищенно цокала языком, когда халифатка описывала опасные моменты, преподнесенные, конечно же, с купюрами.

Вскоре они остались только втроем. Слуги заменили свечи. Лотт ослабил пояс на несколько делений.

– Я бы хотела задать вам еще один вопрос, - сказала королева.
– А в награду за то, что терпели наше назойливое внимание весь ужин, я подарю вам любимое лакомство Тринадцатиземья.

– Мне только в радость развлекать вас, Ваше Величество.

– Отвечайте, сир Лоттар, отвечайте честно как на исповеди. Что для Вас Церковь-на-Крови?

– Новый дом, - просто ответил он.
– Дом, который я потерял очень давно, и обрел совершенно неожиданно.