Его служка, Петручо, снял с него тяжелое облачение и золотые украшения. Поздно вечером, вытерпев нудный церемониал дня и выслушав все прошения верховных лордов, он смог позволить себе расслабиться и обдумать, как лучше всего воспользоваться даром солнца.

Правители Кальса и Эльса просили отправить безликих на защиту земель от падальщиков. Посол приболевшего и потому не сумевшего принять участие в церемонии правителя Сеннайи вежливо напомнил о грядущем неурожае. В Дальноводье творятся какие-то темные дела. Говорят, желтоглазые начали декламировать в людных местах абсурдные сказки своего народа о конце света. Лорды западных земель не поделили целинные земли.

Тело архигэллиота натерли оливковым маслом, разминая онемевшие от тяжелого дня мышцы. Ему помогли сесть в наполненную горячей водой ванну. Остатки масла покрыли поверхность воды золотистой пленкой. Лицо Иноккия отразилось на ней в неестественном свете, будто ниспосланном свыше. Петручо открыл фарфоровую вазу и высыпал в исходящую паром воду душистые лепестки роз.

Так много просящих и так мало возможностей. Желания никогда не сбываются так, как мы того хотим. Иначе Гэллос был бы жив, а Аллана никогда не попросила забрать ее на небеса. Людям пора привыкать творить судьбу собственными руками и не забивать голову калечащими души небылицами.

Миниатюрные королевства получат только треть от запрашиваемого числа храмовников. Он отдаст приказ поститься всем священнослужителям Сеннайи. Если Гэллос смилостивится, южане получат в этом году свой урожай. Если же ураганы пригнут к земле колосья, а ниспосланные Зароком жуки-древоточцы в труху перемелют корневища деревьев... Что ж, много еще грешников осталось в южных странах. Гэллос и Аллана испытывают людей, проверяя их веру.

– Оставь меня, - приказал он слуге.

Когда тяжелая, инкрустированная золотом и серебром дверь беззвучно затворилась, Иноккий потянулся к шару, бережно поднял его двумя руками и прижал к себе. Холодный янтарь обжег разомлевшую старческую кожу. Ему нравились эти ощущения.

– Мы сами творим судьбу, - прошептал он державе.
– Каждый в меру сил и стремлений шьет полотно своей жизни. Кто-то желает заполучить в жены милую девушку, а получает сварливую толстую бабу с бородавкой на носу, кто-то хочет стяжать боевую славу, но награждается только кинжалом милосердия в горло. Я же хочу сохранить мир на земле. А для этого нужно быть жестким и не жалеть средств. Благородные цели всегда совершаются благородными людьми? Видят боги, плевать я хотел на эти предубеждения.

Борейя по-своему обрела веру. Тамошние священнослужители наряду с Гэллоссом и Алланой еще почитали старых богов севера. Он устал читать сообщения о казненных на площадях в Тринадцатиземье лжепророках и сектантах Немого Бога. Южные королевства все меньше оглядываются на церковь, того гляди пропустят в гавань галеры неверных.

Церковь теряла контроль над империей. Пусть не сейчас, даже не через десятилетие, но этот день наступит.

Церкви нужен символ, что-нибудь, что заставит простолюдинов и впредь выполнять волю церкви, а их королей преклонить колени и даже не думать поднимать голову.

Климент Пятый прекратил Столетнюю Войну между западом и востоком, Бонифаций мечом и словом истины заставил делийцев прийти в лоно церкви. Эти люди в самый жуткий час не дрогнули, смогли укрепить в людях веру. Именно на их мраморных плечах теперь держатся своды многих храмов.

Что-то должен предпринять и он.

– Желания не исполняются просто так. За все нужно платить. Я готов заплатить за свое, - сказал он шару.

Лепесток в янтаре блеснул желтизной, на миг осветив погруженную в полумрак богато украшенную шелками комнату и скорчившегося в ванне старика, правившего судьбами многих.

Глава 1

Тени

Мысленно перебрав в уме все скверные случаи, которые когда-либо происходили с ним, Лотт решил быть честным и признать, что сегодня выдался самый паршивый день из всей его никчемной жизни. Собственно только с собой он и оставался честным, что хоть как-то позволяло сохранить те крохи достоинства, которые Лотт еще не променял на "блажь грешника".

Так же он вполне осознавал, как дошел до поворотной точки своей жизни и никакие молитвы Гэллосу не помогут исправить положение. Боги имеют свойство игнорировать грешников.

Ушастый Рик расшевелил палкой костер. Наблюдая за тем, как быстро разгорается пламя, Лотт стал более разговорчивым.

– Ребята, это вы? Я сразу и не признал. Мортэйн, отлично выглядишь. Наверно от женщин отбоя нет?

Мортэйн вытер свисавшую с заячьей губы слюну и громко высморкался.

– Можно я его разок ткну в бок, а?

Он потянулся к голенищу сапога и наполовину вытянул припрятанный нож.

– Заткнись, Мор. За труп мы не выручим ни гроша, - рассудительно произнес Чума.
– Где наши деньги, Лотт?