— При чем же тут деревня?

Максим опять с хитрецой глянул на своего преемника.

— Как при чем? Это сельские секретари чаще всего посматривают на небо — соберется ли наконец дождик или опять пройдет сторонкой? Повезет или не повезет?.. Ты сам сейчас жаловался, что хлебные обозы не дают уснуть. Значит, нашим коллегам нынче повезло, в награду за прошлогоднюю засуху. А нам, городским секретарям, никакой суточный дождик не поможет. Тут, если худо с планом, как раз и жди грозы: налетит среди ясного неба да так громыхнет, что вся область заговорит о твоей промашке.

— Теперь вы «успокоили» меня, Максим Дмитриевич.

— Что ж, я пойду, Ярослав.

— Может, подвезти вас? Я все равно еду на стройки.

— Мое время ездить миновало, нынче настало время пошагать напоследок. Как-нибудь загляну еще, тогда и обсудим «персональное дело» горкомовской фортуны…

Довольный этой встречей, Нечаев тотчас выехал в дальний жилой массив на восточной окраине города. По пути завернул в новую школу, которую строителям не удалось-таки полностью закончить к сентябрю. Большой светло-серый корпус заносчиво возвышался над окрестными домишками, отчего они и вовсе выглядели приземистыми. Около школы толпились любопытные ребята в ожидании скорого новоселья. Нечаев осмотрел длинный спортивный зал, где остро пахло свежей краской, и поднялся на четвертый этаж. На него никто не обращал внимания — аврал. Наверху он услышал в глубине коридора зычный басок Дворикова: тот кого-то распекал, не стесняясь в выражениях. Нечаев пошел туда.

— Голос у вас, Виталий Владимирович, левитановский, — сказал он, остановившись за спиной главного инженера треста.

Двориков осекся, торопливо обернулся:

— Извините, Ярослав Николаевич. Мегафона не хватает, как на корабле.

— А корабль получился видный. Скоро в плавание?

— Завтра сдаем, Ярослав Николаевич… — Двориков глянул на смущенного прораба, кивнул головой в знак того, что разговор закончен, и принялся подробно объяснять Нечаеву обстановку.

На Дворикове был легкий костюм в полоску, белая рубашка в цветочках, с накрахмаленным воротником, модный широкий галстук. «До чего ревностно следит за ним жена», — подумал Ярослав о Римме Луговой.

— Победителей не судят, — миролюбиво сказал он. — Конечно, опоздали вы, но вообще школа построена в короткий срок.

Двориков ждал разноса и не вдруг нашелся, что ответить секретарю горкома.

— Без штурма не обошлось, Ярослав Николаевич, Бросил все дела и минимум две недели потерял на школьных стройплощадках. О какой организации труда может идти речь при таком снабжении? Все наши оптимальные графики полетели к дьяволу. О сантехнике я уж не говорю — заколдованный круг.

— Много строим, потому и не хватает материалов.

— Лихо, на глазок планируем техническое снабжение, хотя в принципе нам никакие вычислительные центры не помогут, они же не производят труб и радиаторов…

Еще не остывший после стычки с прорабом, главный инженер наседал сейчас и на секретаря горкома. Нечаев послушал немного и сказал:

— В конце концов, Виталий Владимирович, две готовые школы — это уже история. Спасибо за них, за детскую поликлинику. У нас организуется трест крупнопанельного домостроения. Может, пойдете в управляющие?

— Избавьте, Ярослав Николаевич.

— Напрасно. Самостоятельная работа. Поточное домостроение — дело перспективное.

— Знаю я эти новые тресты: ни кола ни двора, а спрос в принципе тот же. Нет, Ярослав Николаевич, поработаю пока под началом Горского.

— Ну-ну, значит, крепко вы сработались. В таком случае не буду мешать, тем более что Платон Ефремович собирается на отдых.

— Я тоже стал нелегок на подъем, — смешался Двориков, пойманный с поличным в скрытых своих надеждах.

— Не прибедняйтесь. У вас в запасе если и не вечность, то, по крайней мере, целый десяток активных лет. Мы еще с вами, Владимирыч, повоюем две-три пятилетки… — Нечаев подал ему руку и пошел к лестнице, провожаемый долгим взглядом Дворикова.

«В самом деле, пусть его работает пока главным инженером, все равно Платона Ефремовича придется кем-то заменять, — рассудил Нечаев по дороге на восточную окраину. — Только напрасно делает вид, что пост управляющего трестом его не интересует. Это секрет полишинеля, дорогой товарищ Двориков».

Нечаев с любопытством оглядывался по сторонам: город ходко шагал в открытую степь белокаменными кварталами, приближаясь к оборонительному поясу девятнадцатого года, когда рабочие полки отбивали залповым огнем массированные атаки белой конницы. Надо бы архитекторам увековечить этот передний край гражданской войны на Южном Урале. Иначе забудется потомками, как и тот, к сожалению, давно сровненный с землей крепостной вал города, на виду у которого гарцевали удалые разъезды пугачевской вольницы.