Что делать ей, Жене Потаповой? Она долго сидела на лавочке и думала, думала, думала.

В итоге ночным поездом Женька вернулась домой, всю ночь она тревожно ворочалась на полке, ей мерещились всякие ужасы, и, если бы не здоровенный парень, ехавший с ней в одном купе и, как выяснилось, служивший в Петербургском ОМОНе, она бы и вовсе просидела всю ночь, дрожа от страха и ожидая нападения неизвестных.

– Ну, Потапова!.. – не найдя подходящих слов, выразительно вытаращился на Женю майор Суровцев. – Вот вечно ты влипнешь! Ну что тебе не живется спокойно? – в сердцах бросил вилку на стол Петр Леонидович.

Женя, майор и Володя Скрябин сидели за накрытым столом в Женькиной скромной квартирке и приходили в себя после изложенного ею во всех подробностях отчета о собственной поездке в Москву.

Просидев полдня на скамейке в сквере возле станции метро «Новослободская», Женя пришла к выводу, что остро нуждается в совете людей умных, опытных и юридически грамотных. Причем консультация только одного человека ее не устраивала, ибо она могла быть субъективной. Ей хотелось выслушать мнения людей разных, по роду деятельности, по возрасту и складу характера. Людей, которым она доверяла. А потому, вернувшись домой, она позвонила Володе Скрябину и пригласила на домашний обед из пяти блюд, чтобы отпраздновать ее возвращение. Володя с радостью согласился. Об истинной причине визита Женя умолчала. Потом она позвонила Суровцеву и, не скрывая эмоций, рассказала, что попала в сложную ситуацию, ей очень нужен его совет, а потому она приглашает его вечером в гости и обещает накормить ужином. Майор хоть и без энтузиазма, но все же согласился.

Женя милосердно позволила голодным мужикам справиться с двумя первыми блюдами и закуской, а потом вывалила на них результаты собственных изысканий.

– Жень, – спокойным, в отличие от майора, голосом проговорил Володя, когда рассказ был окончен. – Я не понимаю, почему ты так волнуешься? История, конечно, жуткая, но такие в нашей стране не редкость. Поверь мне, я за свою практику всякого насмотрелся. В любом случае, что бы там ни было четыре года назад, к делу об убийстве Кольцова это определенно отношения не имеет. История о побеге Дробышева и его мести Кольцову сильно притянута за уши. Уж я бы на его месте скорее с женой захотел поквитаться. А происки высокопоставленных персон и того фантастичнее, – усмехнулся Володя, стараясь разрядить обстановку. – А следовательно, тебе вовсе не обязательно раскапывать эту историю. Марине она все равно не поможет, – спокойно закончил он и кинул себе на тарелку несколько рулетиков фаршированных кабачков.

– Да как же ты не понимаешь? – безмерно удивилась Женя, с недоверием глядя на беззаботно жующего адвоката, а она так надеялась именно на его поддержку! – Я журналист, я не могу просто так взять и бросить эту историю! Это моя работа – защищать тех, кому отказали в помощи даже правоохранительные органы! – И она в замешательстве взглянула на Суровцева, тот лишь закатил глаза. – И потом, с чего ты взял, что моя версия ошибочна? А вдруг убийство Кольцова все же связано с той давней историей? Например, Кольцов узнал, что высокопоставленный тип, которому пересадили Димину почку, вдруг потерял свое влияние, и попробовал свести с ним счеты. В смысле, Кольцов с типом. А в итоге сам погиб. Или врачиха решила отомстить Кольцову, разыскала и убила? Кто точно знает, что произошло на самом деле?

– Женя, я не хочу тебя обижать, но твое горячее желание связать две эти истории, боюсь, безнадежно, – примирительно проговорил Володя, видя, что Женя начинает горячиться.

– Петр Леонидович, ну а вы что думаете? – повернулась девушка к майору.

– Зная тебя, я думаю, что ты вцепилась в эту историю, как голодная собака в кость, – устало вздохнув, произнес Суровцев. – И что твой ужин, по сложившейся доброй традиции, у меня не усвоится.

– Петр Леонидович, я же серьезно! – чуть не плача призвала майора к порядку Женька.

– И я серьезно, – вздохнул тот. – Что конкретно тебе известно? И с чего ты собираешься начать?

– Петр Леонидович, вы меня удивляете, – оторвался от рулетов Володя. – Вы что, согласны с Жениной версией? Вам, опытному оперативнику, она кажется правдоподобной?

– Да при чем тут версия? Это тебе главное Кольцову вытащить, а гражданке Потаповой надо сенсационное расследование в эфире представить. Правильно я излагаю? – повернулся майор к покрасневшей до самых ушей журналистке.

– Нет. Не правильно, – надулась она из чистого упрямства. – Мне главное установить истину, обиженных защитить, ну и захватывающий сюжет подготовить. А то вам не хочется в результате расследования очередное звание получить или премию? – вполне резонно заметила Женя, справляясь с эмоциями.

– Не без этого, – согласился майор. – А потому спрашиваю еще раз, что у тебя есть и с чего собираешься начать?

– Ну, если честно, я бы сперва хотела выяснить фамилию того типа, которому досталась Димина почка, и где он сейчас, – стыдясь собственной трусости, проговорила девушка.

– Умница, – похвалил ее Володя, на которого чудовищная история семьи Михайловых, кажется, не произвела ровно никакого впечатления.

– Но я представления не имею, как это сделать. Еще мне известна фамилия той самой врачихи, которая проводила операцию. Можно начать с нее, – неуверенно пожала плечами Женя. – Хорошо бы, конечно, разыскать материалы, которые собрал по этому делу Константин Петрович, но я понятия не имею, где они могут быть. Может, у Кольцовых дома?

– Я могу спросить у Марины, возможно, ей что-то известно, – отрываясь от еды, произнес адвокат. – Но, Женя, давай начистоту. Я не советую тебе в это лезть. Пример Ольги Сергеевны это доказывает. А ведь она просто оказалась рядом, – многозначительно проговорил он.

– Если ты выяснишь имя судьи, которая рассматривала дело Дробышева, я могу выяснить его нынешнее местонахождение. Но знаешь, Потапова, я советую тебе крепко подумать, прежде чем что-то делать, – мрачно заметил майор. – Правдолюбцы в нашей стране плохо заканчивают.