Шрифт:
«Воистину!» — произнесла Дебора еще раз.
Кристоф оставил им номер своего мобильного телефона и сказал, что, если у них появятся вопросы о клетках их матери, они могут звонить ему в любое время. Пока мы шли к лифту, Захария протянул руку, коснулся спины Кристофа и сказал ему: «Спасибо!» Когда мы вышли из здания, он сказал мне то же самое, а затем свернул, чтобы сесть на автобус до дома.
Мы с Деборой молча стояли и смотрели, как он уходит. Потом она обняла меня и произнесла: «Девочка, ты только что стала свидетелем чуда».
33
«Больница для сумасшедших негров»
Я пообещала Деборе, что мы вместе сделаем несколько дел: первым было увидеть клетки ее матери, а вторым — выяснить, что произошло с Эльси. Поэтому на следующий день после посещения лаборатории Кристофа мы отправились с ней в недельное путешествие, которое началось в Краунсвилле, где мы надеялись найти медицинские записи ее сестры, продолжилось в Кловере и закончилось в Роаноке — в доме, где родилась Генриетта.
Был День матери — всегда грустный для Деборы, и этот тоже начался не очень удачно. Прежде чем уехать из города, она собиралась отвезти своего внука Альфреда в тюрьму повидаться с отцом. Однако ее сын позвонил сказать, что не хочет, чтобы Дебора или маленький Альфред приезжали до тех пор, пока ему не разрешат свидания не через стекло. Он сказал, что хотел бы узнать о своей бабушке Генриетте, и попросил Дебору отправить ему любую информацию, которую мы найдем в поездке.
«Всю жизнь я ждала, что он произнесет эти слова, — плача, сказала она. — Мне только не хотелось, чтобы для этого ему пришлось оказаться взаперти в тюрьме». Но затем повторила: «Это меня не остановит. Я хочу сосредоточиться лишь на хорошем, например что я увижу клетки своей матери и узнаю о сестре». Итак, мы отправились в Краунсвилл, каждая на своей машине.
Не знаю, какой я ожидала увидеть бывшую «больницу для сумасшедших негров», но уж точно не такой, какой она предстала перед нашими глазами. Больничный центр в Краунсвилле оказался раскинувшимся на 1200 акров [480 га] кампусом с ярко-зелеными холмами, идеально подстриженными газонами, пешеходными дорожками, плакучими вишневыми деревьями и столиками для пикников. Веранда основного здания из красного кирпича с белыми колоннами была украшена широкими креслами и люстрами. На вид это было приятное местечко, где хорошо потягивать мятный джулеп или сладкий чай. В одном из старых больничных зданий теперь находился продовольственный банк; в других располагались Отдел расследования уголовных преступлений, альтернативная средняя школа и отделение Ротари-клуба.
Войдя в главное здание, мы прошли мимо пустых кабинетов и попали в длинный пустой белый коридор, говоря: «Привет», «Есть кто-нибудь?» и «Странное место». Потом в конце коридора мы обнаружили белую дверь, покрытую многолетним слоем грязи и отпечатков пальцев. На ней кривыми печатными трафаретными буквами было выведено: «МЕДИЦИНСКИЕ ЗАПИСИ». Ниже надпись буквами помельче гласила: «ПРОХОДА НЕТ».
Дебора взялась за дверную ручку и глубоко вздохнула. «Мы готовы к этому?» — спросила она. Я кивнула. Схватив одной рукой меня за руку, второй она открыла дверь, и мы шагнули внутрь.
Мы оказались в прочной белой железной кабине, которая вела в комнату медицинских записей — пустое, размером со склад помещение, в котором не было ни персонала, ни больных, ни стульев, ни посетителей, ни медицинских записей. Окна были заперты и затянуты проволокой и грязью, а серый ковер пошел волнами из-за тысяч ног, ступавших по нему за десятки лет. Вдоль комнаты стояла стена из шлакоблоков по пояс высотой, разделявшая зону ожидания от зоны AUTHORIZED PERSONNEL ONLY («Только для сотрудников»), где стояло несколько рядов высоких пустых металлических полок.
«Не могу в это поверить, — прошептала Дебора. — Все записи пропали?» Она провела рукой по пустым полкам, бормоча: «1955-й — в этот год они ее убили… я хочу эти записи… я знаю, что это было что-то нехорошее… Иначе с чего бы им было избавляться от них?»
Не было нужды спрашивать, действительно ли в Краунсвилле произошло что-то ужасное — мы ощущали ужас, исходивший от самих стен.
«Пойдем, найдем кого-нибудь, кто сможет нам что-нибудь рассказать», — предложила я.
Мы забрели в другой длинный коридор, и Дебора принялась кричать: «Простите! Нам нужно найти медицинскую запись. Кто-нибудь знает, где это?»
В конце концов из одного кабинета высунула голову молодая женщина и указала нам на другую дверь дальше по коридору, где еще кто-то отправил нас дальше. Наконец, мы очутились в кабинете высокого мужчины с густой белой бородой Санта Клауса и дикими кустистыми бровями. Дебора бросилась к нему со словами: «Привет, я Дебора, а это мой журналист. Возможно, вы слышали о нас, о моей маме в истории с этими клетками. Нам нужно найти одну медицинскую запись».
Мужчина улыбнулся. «Кем была ваша мать и о каких клетках идет речь?» — уточнил он.