Вскоре он вернулся с лэптопом, положил его на рабочий стол, взял пульт, включил большую настенную панель. Антонов сам вырубил верхний свет. Игорь открыл папку с обработанными видеофайлами. На экране появилась знакомая заставка с атрибутикой хостинга «Аль-Джазира-Аль-Хамра-Ком».

Затем, спустя несколько секунд, это статичное изображение сменилось другим. На экране замелькали кадры, уже знакомые Антонову. Дюжий детина-охранник вел к бассейну молодую женщину, держа ее за локоть. Скорее всего, это была Анна Козакова.

— Шеф, я несколько раз пересмотрел этот сюжет и вот на что хотел бы обратить твое внимание.

На экране застыл стоп-кадр, вырезанный из ролика. Сначала женщина крупным планом, далее только ее левая рука.

— Я чуть обработал изображение, чтобы добиться нужного качества. Вытащил из картинки максимум. Вот… Что скажешь, шеф?

Антонов несколько секунд рассматривал женскую руку, вернее, левую кисть, достаточно хорошо видимую в этом ракурсе.

— Не пойму пока, куда ты клонишь.

Помощник подвел курсор к руке, к среднему пальцу, и сказал:

— Перстень!..

— Вот ты о чем. — Антонов наконец-то понял, куда клонит его помощник. — А перстня-то действительно нет.

— Анна очень дорожит этим предметом.

— Я знаю, Игорь, помню, при каких обстоятельствах он у нее появился.

— Она никогда не снимает этот перстень с зеленым камнем.

— Иван прислал ей его из Афганистана, — задумчиво сказал Антонов. — Анна считает его чем-то вроде амулета или оберега.

— Вещь с виду старинная, возможно, ценная. — Игорь невесело усмехнулся. — Я ей как-то предложил показать перстень одному ювелиру, эксперту по восточным украшениям. Так она ни в какую! Я его, говорит, продавать не собираюсь! И мне все равно, новодел он или старинный, потому что это подарок Ивана.

Игорь открыл папку с фрагментами, вырезанными из ролика. На каждом из них с той или иной степенью четкости, в различных ракурсах виднелась левая рука женщины, которую под охраной вывели к бассейну отеля.

— Перстень могли снять, — сказал Антонов. — Ты об этом не подумал?

— Он очень плотно сидит на пальце, — возразил Игорь. — Как-то Анна при мне пыталась снять его. Знаешь, не получилось. Палец надо слюнявить либо намыливать.

— Ну что ж, это дает пищу для ума. Кадры с официантом не могут быть постановочными?

— Парня убили по-настоящему.

— Реально вышибли ему мозги?

— Тут не может быть никаких сомнений.

— Что еще?

— Часы.

— Те, что когда-то преподнесли ей Фарход Шерали и брат Солтанбека, ныне покойный?

— Да, те самые. Она их тоже носит постоянно.

— На правой руке.

— Точно. Они были на ней в тот день, когда она улетела из Домодедово, я это помню.

— Ни перстня, ни часов!.. — Антонов почесал в затылке. — Но это по большому счету пока ни о чем не говорит. Разве только о том, что она попала в руки грабителей.

— Маловероятно. Там не бедные люди живут, и нравы по части воровства весьма суровые.

— Что еще?

— Походка у нее на этом видео странная. Анна так не ходит.

— Так не по подиуму же она прогуливалась! В экстремальной ситуации меняется не только походка, но и поведение в целом.

— Да, это так. Однако…

В кабинете зазуммерил телефон закрытой связи. Антонов жестом отправил помощника в предбанник. Звонил Митрохин.

— Слушаю, Павел Николаевич!

— Только что узнал новости по ЧП на Коровьем Валу. Это был второй секретарь посольства. Он жив и здоров, отделался лишь несколькими мелкими порезами.

«Живой, значит, этот сын пустыни, — подумал Антонов. — Ну и слава богу!».

— Есть и вторая новость по этой теме. За этим сотрудником катарского посольства, оказывается, было установлено наружное наблюдение! Это ЧП случилось фактически на глазах у топтунов!

— Вот это да!..

— Кто-то из них помог дипломату выбраться из машины, не открывая, естественно, своей служебной принадлежности. Они же вызвали взрывотехников, полицию и «Скорую».

— Жертвы есть?

— Кроме водителя подорвавшегося микроавтобуса, к счастью, никто не пострадал.

— Павел Николаевич, а на какую тему наши смежники занимались этим катарским дипломатом?