– Я тоже не знаю! – сумел я наконец произнести сквозь слезы.

– А просочиться через щель? – быстро спросила Эльза, подавая, как ей, очевидно, казалось, прекрасную идею.

– Как? – воскликнул я. – Я не волшебник, а всего лишь самый обычный демон! И дверь для меня точно такая же преграда, как и для вас!

– Ты лжешь, демон! – вскричал разгневанный Боня. – Ты хочешь, чтобы невинные люди томились в этом мрачном узилище! Но погоди, я отучу тебя лгать! Я буду мучить тебя страшными словами до тех пор, пока ты не вытащишь нас отсюда!

– Долго же тебе придется орать! – ответил я, пытаясь сохранять спокойствие и подавить новый приступ смеха.

– Боня, погоди! – вмешалась девушка. – Люцифуг, ты что, действительно не умеешь просачиваться сквозь щели и замочные скважины?

– Ну не умею! – буркнул я. Жалко разочаровывать такую девушку, но просочиться сквозь скважину я не мог даже ради нее.

– Он лжет! Он же смеялся над нами! Ты сама слышала! – бушевал Боня. – И я заставлю его…

– Не заставишь! Даже самыми страшными словами, – виновато ответил я.

– Не заставишь, – вздохнула Эльза. – Наверное, легенды опять наврали. Ему и есть, и спать надо. И летает он только чуть-чуть…

– О господи! Ну почему мне попался такой дохлый демон, который не умеет элементарных вещей! – стенал бывший монашек. – Это просто уму непостижимо!

– Будешь знать, кого в следующий раз вызывать! – огрызнулся я.

– Ладно. Будем думать, как отсюда выбраться. – Эльза быстро взяла себя в руки, хотя от былой веселости не осталось и следа. – Люцифуг, ты можешь хотя бы подлететь к окну и проверить решетку? – Что ж, деловой подход! Приятно, что хоть кто-то из нас сохранил трезвый ум.

– Могу, – ответил я расстроенным голосом. Неприятно все-таки, когда на тебя так рассчитывают, а ты ничем не можешь помочь.

Я подпрыгнул, оторвался от пола и повис на прутьях Мне удалось увидеть только маленький кусочек тюремного двора, унылую серую стену и нога какого-то стражника. Да уж, не густо! Тем не менее я попробовал потрясти решетку, но она не сдвигалась ни на миллиметр.

– На совесть сделано! – доложил я, спрыгивая на пол.

– Дверь тоже. – Эльза за это время успела ощупать ее и даже слегка подергать. Боня же сидел в полной прострации и размышлял.

– Из-за слабосильности демона мы не сможем отсюда выбраться, – изрек наконец он. – А потом сюда явятся инквизиторы, подвергнут нас жестоким пыткам и сожгут на костре. Так мы сделаемся мучениками, а Люцифуг, поелику сумеет избежать их бдительного ока, будет бродить по земле, соблазнять невинные души и потешаться над нашей горькой судьбой! – Утешив нас таким образом, он улегся на солому и снова впал в прострацию.

Эх, Боня, Боня! Я бы, между прочим, очень горевал! Даже цветочек бы на могилку принес. Если, конечно, ведьмам и еретикам могилки полагаются.

– Ну уж нет! – воскликнула девушка. – Как только дверь откроется, он выскользнет наружу и поможет нам.

– Постараюсь, – вздохнул я. – Только их наверняка после прошлых случаев будет так много, что ничего не могу гарантировать. Да еще коридоры такие узкие и низкие, что даже не пролетишь толком, обязательно на кого-нибудь наткнешься…

– Совсем фигово! – резюмировала Эльза. Интересно, она от меня успела поднабраться выражений или сама знала? У нее-то воспитание было явно посвободней, чем у монахов.

– В общем, будем ждать, а там попробую взять их неожиданностью, – бодро сказал я, хотя на душе скребли не то что кошки, а тигры со львами.

Деятельной натуре Эльзы претило такое ожидание. И девушка, похоже, решила взяться за старое и сделать пребывание в тюремной камере как можно более приятным. Она неожиданно улеглась рядом с печальным Боней, буквально прижав его к стенке, которая не давала нашему целомудренному другу спастись бегством.

– Бонечка, – нежно и в то же время с патетикой произнесла она. – Ты помнишь, что я сказала тебе тогда, на костре, когда мы думали, что пришла наша последняя минута?

– Помню, – буркнул бывший монашек, заерзав на соломе. Он покраснел, как помидор, стараясь тем не менее сохранять неприступный и невинный вид.

– Так вот, теперь, когда мы обречены попасть в лапы инквизиторов, я снова готова повторить это, а также скрасить наши последние минуты вместе и подарить тебе… – Девушка уже положила руку ему на грудь, а я не знал, куда деваться от смущения. Если бы мог, точно просочился бы сквозь щель! Я, конечно, не ханжа, но к таким зрелищам готов только в роли участника.