Турция и Персия глубоко встревожены и обеспокоены в отношении требований, которые были сделаны им и относительно давления, оказываемого московским правительством.

Русскими делается попытка в Берлине создать квази-коммунистическую партию в оккупированной ими зоне выказыванием особых милостей германским лидерам левого крыла.

Безопасность мира, леди и джентльмены, требует нового единства в Европе, от которого никакая нация не должна быть постоянно отвержена. Это из-за ссор сильных держав возникли в Европе войны, свидетелями которых мы были или которые случались в прежние времена…

Безусловно, мы должны работать с сознательной целью великого мира в Европе, в рамках структуры Организации Объединенных Наций и нашей хартии. Я чувствую, что открывается курс политики очень большого значения.

В связи с железным занавесом, который пролег через Европу, есть и другие причины для беспокойства… В Италии коммунистическая партия серьезно вмешивается, поддерживая требования коммунистически воспитанного маршала Тито относительно бывшей итальянской территории перед Адриатикой. Тем не менее участь Италии висит на волоске… Никто не может представить себе возрожденной Европы без сильной Франции. Всю мою жизнь я никогда не терял веру в ее предназначение, даже в самые темные часы… Я не теряю этой веры и сейчас. Однако в большом числе стран, далеко от русских границ и по всему миру коммунистические пятые колонны сформированы и работают в полном единении и абсолютном повиновении директивам, которые получают из коммунистического центра. Кроме как в Британском содружестве наций и в Соединенных Штатах, где коммунизм находится в своем младенчестве, коммунистические партии или пятые колонны создают возрастающий вызов и опасность христианской цивилизации. Это мрачные факты для каждого, кто добился победы посредством такого блестящего боевого товарищества в деле свободы и демократии. Но мы должны быть совершенно не мудры, чтобы встретить их правильно, пока остается время…

С другой стороны, леди и джентльмены, я отвергаю идею, что новая война неизбежна; еще более – что она близка. Это потому, что я уверен, что наше счастье все еще в наших собственных руках и что мы удерживаем мощь, чтобы спасти будущее, и я чувствую, что я должен сказать сейчас, что я имею случай и счастливую возможность делать так. Я не верю, что советская Россия желает войны. То, что они желают, – это плодов войны и неопределенной экспансии их власти и доктрин. Но то, что мы должны предусмотреть здесь сегодня, пока остается время, – это постоянное предохранение от войны и установление условий свободы и демократии так быстро, как возможно во всех странах. Наши трудности и опасности никуда не денутся оттого, что мы будем закрывать на них глаза. Мы не устраним их ни простым ожиданием, чтобы увидеть, что случится, ни политикой умиротворения. То, что нужно, – это урегулирование, и чем дольше с ним будем медлить, тем больше будет становиться наша опасность.

Из того, что я видел относительно наших русских друзей и союзников в течение войны, я убежден, что нет ничего, к чему они имеют меньше уважения, чем к слабости, особенно к военной слабости… По этой причине старая доктрина равновесия силы неразумна. Мы не можем принять, если мы сможем помочь этому, работать в узких полях, предлагая соблазны испытанию силой. Если западные демократии будут стоять вместе и строго придерживаться принципов, их сила будет огромна и никто, вероятно, не нападет на них… Если, однако, они станут разделенными и будут колебаться в своем долге и если эти всё решающие годы будут упущены, тогда действительно катастрофа может обрушиться на нас всех.

Проанализируйте описание переговоров генерала Балашева и Наполеона (сокращенный текст из романа Л.Н.Толстого «Война и мир». Определите, в чем состоит речевая стратегия обоих участников переговоров. В чем проявляется неподготовленность Балашева к встрече с Наполеоном и его неумение вести переговоры? Проследите, какие аргументы и речевые тактики использует Наполеон?

«Здравствуйте, генерал! – сказал он [Наполеон]. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть… Я не желаю и не желал войны, но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне». И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.

…«Сир! Император, мой государь…», – начал Балашёв давно приготовленную речь… Он сказал, что император Александр не считает достаточною причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.

«Еще нет», – вставил Наполеон…

Высказав всё, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся… Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.

Наполеон заметил смущение Балашева… Он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить… «Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – …Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня?»…

«Отступления войск за Неман, государь», – сказал Балашев..

«Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров, но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры»…

«Такие предложения, как то, чтоб очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя, почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы дали мне Петербург и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал эту войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда, как вы в союзе с Англией, и когда ваше положение дурно, – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам?>>…