«Твою мать. В Городе хрен знает что происходит, мне нужно туда, где стреляют, а я тут время теряю на эту шпану, молокососы, убивать неохота. Ладно, посмотрим как пойдет», – пронеслось в голове.

– Чё молчишь? – опять спросил главарь. – Зассал?

Щекастый с битой встал справа, тощий – слева, между мной и магазином.

– Да ладно, пацаны, вы чё? – пролепетал я и сделал вид, что пошёл на попятную. Поднял руки, сделал полшага назад. Парни по бокам напряглись.

– Чё вы, пацаны, я всё понял, – повторил я, добавив в голос жалостливые нотки.

И, резко выбросив влево локоть, сломал нос тощему, а свободной рукой сорвал с него шапку. Одновременно с разворота ударил главаря в пах, а сорванная шапка полетела в лицо щекастому. Бита впустую пролетела над моим плечом, парня развернуло, и я от души влепил ему ногой в печень. Щекастый выпал из реальности.

А мелкий бандит и остальная писюнва уже удирали от меня в другую сторону. Хорошая реакция, ничего не скажешь. Я поднял с земли биту и запустил её в мелкого брата главаря. Палка приземлилась хорошо, прямо в затылок.

Из всей шайки не удрал и не потерял сознания только вожак, он лежал на боку и скулил, одной рукой держась за промежность, а другой пытаясь достать из куртки оружие.

– Ну ты сам виноват, парень, – сказал я.

И вынув из кобуры «стечкин», я с чистой совестью выстрелил ему в голову.

Как только я спрятал пистолет в кобуру, опять застрекотали автоматные очереди, вдобавок к ним присоединился стук двух пулемётов.

«Плохо дело, надо бежать», – решил я, и тут из-за угла соседнего дома вышли двое милицейских в мышастой форме нового фасона.

– Кто стрелял?

– Вы что, издеваетесь? – пришлось крикнуть мне в ответ. В столицы Колонии палят из пулемётов, а эти дебилы ко мне пристали. – Я стрелял.

Милицейские быстро подбежали ко мне.

– Лейтенант разведбатальона Виктор Ахромеев, – представился я. – Шпана пыталась магазин ограбить. Я их успокоил, одного навсегда. Блин, мужики, что в городе происходит?

Удостоверение я доставать пока не стал, а то ещё пальнут с перепугу.

Двое милицейских переглянулись друг с другом весьма характерно. Тут я насторожился.

– Сержант Барулин, удостоверение, пожалуйста, – попросил один из них.

Милицейские встали по бокам, но не как шпана, а грамотно – ни дать ни взять конвой.

– Сейчас, – ответил я и полез во внутренний карман за документами. – Только и ваши можно увидеть?

– Ну разумеется, – сказал Барулин и тоже полез за пазуху.

Я сделал вид, что копаюсь во внутреннем кармане, но не выпускал из поля зрения сержанта, тот тоже рылся у себя под мышастой курткой и косился на меня. Пауза затягивалась. Второй милицейский подошёл ко мне совсем близко, и я поймал знак глазами, который подал ему напарник.

Есть такое упражнение: правая нога сгибается, левая рука поднимается и тоже сгибается в локте, а правая рука опускается и совершает хватательное движение. Его-то я и выполнил.

Первый милиционер взлетел вверх с переломанной челюстью, второй, представившийся сержантом Барулиным, согнулся и завыл тонким голосом.

«Стечкин» снова был у меня в руке. Я успокоил Барулина парой оплеух, тот плюхнулся на асфальт.

– Ты чё, мужик, охерел? – простонал сержант.

И получил берцом по рёбрам, не сильно, но опрокинулся на спину. Я быстро его обыскал, нашёл внутри кошелёк почти без денег, револьвер и липовое удостоверение на имя сержанта Барулина.

– Отвечаем быстро, чётко: кто, откуда, зачем?

– Ты чё несёшь? – простонал «сержант», держась за пах.

Невежливо отвечать вопросом на вопрос, тем более в такой ситуации. «Сержант» это понял, когда я врезал ему пяткой по щиколотке.

– Слушай, тварь, – прохрипел я, тыкая ему пистолетом в лицо, – мне возиться с тобой некогда, я сейчас тебя грохну, и всё.

– Ннне надо. Я всё скажу. Я из ДОАРа, – промямлил сержант.

И получил ещё одну оплеуху.

– Какого на хрен ДОАРа?!

– Добровольческой освободительной армии рабочих, – вымолвил «сержант», – я там состою. То есть не в армии, а в партии рабочего профсоюза.

«Ну ни хрена себе?» – подумал я, а вслух сказал:

– Как ты в армию попал, усос?

– Я был разнорабочим на артзаводе. Два месяца назад мне предложили вступить в партию. А неделю назад куратор сказал, что есть дело. Специально для меня и Лоханкина. И велел прийти в штаб.

– Где штаб?

– У Северных Развалин.

– Кто куратор?