Элис тоже сняла шлем и стала расстегивать пряжки кольчуги.

– Ты все просчитал, – пробормотала она, неловко вертясь в гремящей сбруе. Ей досталось непривычное снаряжение, одна застежка была сзади, пришлось тянуться левой рукой.

– Кто-то же должен этим заниматься, – ответил принц, у которого возникли схожие проблемы с доспехами.

Освободившись, Элис помогла Гильмерту расстегнуть латы. Сейчас он выглядел настоящим воином, сильным и мужественным – истинный принц, сын своего отца, вполне достойный короны. Валентин рядом с ним был просто… просто… просто дураком! Во всяком случае, именно так казалось Элис в тот миг, когда она расстегивала латы Гильмерта.

Молчание затягивалось… Чтобы нарушить его, Элис спросила:

– А откуда ты знал, что у инквизиторов есть еще одна гарпия?

– Нет. С чего ты взяла?

– Ты сказал, чтобы я была рядом. Я же Охотница! У меня рунный меч, я умею убивать тварей Тьмы. Я подумала, ты знал о гарпии и велел мне держаться поближе, чтобы я прикончила тварь.

– Нет. Я не знал о гарпии. И вообще, мои слова никак не связаны с твоей должностью, Алисия. Просто я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.

Оставалась последняя пряжка на боку кирасы. Пальцы Элис и принца встретились на ней, и оба вдруг замолчали. Одним Светлым Предтечам ведомо, сколько они могли бы так стоять и молчать… но появился Гринт.

– Ваше высочество, пленных водворили за решетку. Сеймо совсем плох. Лекарь говорит, его может убить любое волнение, любое напряжение сил.

– Но он не умирает?

Гринт замялся.

– Лекарь говорит, что ни в чем не уверен, но если дать инквизитору отлежаться, то, вполне вероятно, он оклемается.

– В первую очередь допросим пленных. Я хочу точно выяснить, что затевала Империя, зачем нужны были эти игры с Фиоро, с тварями Тьмы в подвале ведьмы, и главное – почему они решились выступить именно сейчас.

– Ну как же, ведь мы предъявили улики и…

– Нет. Почему они затеяли эту игру с кольцом влияния. По-моему, этот шаг плохо вяжется с прежними их действиями. Идем со мной. Подбери пару стражников, не из числа брезгливых. Нам понадобится помощь для беседы с арестованными.

– Они уже ждут, – иссеченное шрамами лицо Гринта прорезала недобрая улыбка. – Но я полагал, дама не будет присутствовать при допросе?

Он задал этот вопрос, потому что Элис направилась к двери за ними следом.

– Его высочество сказал, чтобы я сопровождала его повсюду, – заявила она. – Мне тоже интересно, что расскажут пленные.

– На это, скорее всего, будет неприятно смотреть, – предупредил Гильмерт. – Я и так посылал тебя в разные приключения. Может, хотя бы от этого тебе стоит отказаться?

Элис помотала головой.

– Ну что ж, – кивнул Гильмерт, – в любой миг можешь нас покинуть, только не мешай допросу, постарайся уйти тихо.

Вход в подземелье, к удивлению Элис, находился во внутренней, закрытой для посторонних части дворца. Спускаясь в подвал, Гильмерт сказал Гринту:

– Нужно известить Лесного Короля, что Кот погиб и будет погребен с почестями. Хотя Король, скорее всего, уже знает. Не понимаю, как он всегда узнает новости из дворца…

Для допроса приготовили обширное приземистое помещение, ярко освещенное десятком фонарей. В углу тлела жаровня, с потолка и стен свешивались ржавые цепи, стоял стол и массивные деревянные стулья, такие тяжелые, что поднять их было сложно. С них тоже свешивались цепи весьма зловещего вида. Трое стражников ждали снаружи. Еще был писарь с набором канцелярских принадлежностей.

– Здесь нарочно все так устроено, чтобы вид комнаты настроил узника на нужный лад, – извиняющимся тоном пояснил Гильмерт.

Элис кивнула. Ей место не понравилось, а писарь, похоже, в полной мере ощутил то, что предназначалось для допрашиваемых. Он стоял бледный и взмокший, во взгляде, снова и снова скользящем по ржавым железкам, сваленным возле жаровни, был ужас.

Первым на допрос приволокли Устора. Меч Элис оглушил его, рыцарь пришел в себя, когда разбирали тела во дворе. Больше никто из свиты Валентина в плен не попал. То ли отбивались так отчаянно, то ли солдаты прикончили их в отместку за измену, вопреки приказу щадить сдающихся.

Пленного усадили на стул и пристегнули кандалами. Устор был заметно испуган, хотя и старался не подать виду. Правда, строить каменное лицо ему не пришлось – вся голова была в бинтах. Из-под окровавленных повязок виднелся только один глаз. Наконец появился один из учеников лекаря, и Гильмерт подошел к узнику.

– Он может говорить? – осведомился принц у лекаря.

Тот кивнул:

– Да, ваше высочество. Разукрашен он прилично, но рот цел. Почти цел.

– Устор, у тебя остался последний шанс сохранить жизнь, – обратился к пленнику принц. – Если ты расскажешь мне о планах принца, то получишь помилование и отправишься в Империю. Итак?