– Входи, Гринт. Ну, что в казначействе? У нас нашлось достаточно золота, чтобы расплатиться с верным и храбрым Махрином?

– С трудом наскреблось, – начальник стражи аккуратно прикрыл за собой дверь. – С казначеем мне пришлось сражаться, и битва была не из легких. Да, такие горячие схватки мне нечасто выпадали… но я победил! Удача сопутствует храбрым.

– А шрамов больше не стало, – рискнула заметить Элис.

Иссеченное старыми отметинами лицо Гринта расплылось в невеселой улыбке.

– Эти шрамы остались в моей душе, госпожа Охотница.

– Гринт, – прервал светскую беседу король, – ты возглавишь отряд, отправляющийся с Махрином. Отбери лучших людей, лично убедись в верности каждого. И береги Алисию… ведь это ее первая война. Присмотри, чтобы с ней все было хорошо.

Лицо короля не выражало ничего, но голос дрогнул, выдав чувства, владевшие в этот миг Гильмертом.

– Его величество не желает, чтобы у меня появились такие же шрамы, как у вас, господин Гринт, – улыбнулась Элис. Ей очень хотелось обратить страхи короля в шутку. – Значит, я надену шлем с глухим забралом.

Сборы длились не больше часа. Гринт собрал людей, на которых можно было положиться – своих солдат и нескольких рыцарей, которых знал давно и которым доверял. Под вечер все было готово и отряд выступил. Двигаться предстояло всю ночь, чтобы к утру достичь Толгора. В город входить Гринт не планировал – если там есть вражеские лазутчики, они могут заинтересоваться появлением большого числа воинов недалеко от границы. Хотя опасность все равно существовала – кто знает, нет ли в округе других имперских лазутчиков? Гринт считал, что в Толгоре на Империю шпионила ведьма, ее убили лишь несколько дней назад, и нового человека Империя не могла прислать, времени не было… но вдруг у нее были подручные, о которых не знал Кадгал?

В общем, после спешных сборов Элис заняла свое место в колонне рядом с Гринтом, и отряд выступил. Когда замок Аднор остался далеко позади, а солнце опустилось к самому горизонту, Охотница внезапно обнаружила рядом с собой Килгрика. Вот о ком она совершенно забыла!

Во время сборов ей было не до оруженосца, а мальчишка пристроился в колонне среди латников и на глаза госпоже показался лишь теперь, когда близилась ночь и отослать его обратно Элис не могла.

– Ты что здесь делаешь? – напустилась она на мальчишку. – Я тебе что приказывала?

– Ничего, – хлопая невинно рыжими ресницами, ответил Килгрик. – Я здесь делаю то, что полагается верному оруженосцу – следую за своей госпожой. Согласно присяге.

– То-то ты следовал за мной там, где я не могла видеть, – буркнула Элис.

Конечно, она сама была виновата. Ведь в самом деле ничего этому увальню не приказывала… да он и на глаза не попадался! Он же прятался, пока она собиралась в дорогу!

– Но сейчас я предстал перед госпожой Охотницей. Вот он я! И готов исполнить свой долг!

Элис услышала рядом с собой странный звук, вроде свиного хрюканья. Обернувшись, она разглядела на покрытом шрамами лице Гринта кривую улыбку. Угрюмый начальник стражи издал смешок – вот что она слышала.

– Молодец, парень, – провозгласил Гринт, – так и нужно. Я в твои годы подобным образом увязался за отцом в свой первый поход. Ох, и всыпал он мне после возвращения!

– Я последую его примеру, – пообещала Элис.

– После возвращения! – со значительным видом произнес Килгрик. – Если уж следовать, то во всем! В Аднор меня отправлять нельзя! Я всего лишь ребенок, ночью могу заплутать, сбиться с пути.

Элис демонстративно оглянулась – позади вереница всадников тянулась по широкому тракту. Сбиться с пути здесь невозможно и ночью… но, конечно, Килгрик остался в колонне.

Вскоре солнце село, небо стало наливаться густой синевой, Килгрик начал клевать носом. Потом отстал. Солдаты растянулись по тракту. Элис, оглянувшись, убедилась, что сейчас их с Гринтом никто не может слышать, и чуть подогнала Тучку. Пристроившись рядом с начальником стражи, она тихо спросила:

– А первый поход – это когда осаждали замок матери Кота?

– Нет, – неохотно ответил Гринт, – просто мелкая стычка. Мой отец всегда враждовал с соседями. При короле Дорвейне это было обычным делом. Беспокойное время! Дорвейн думал лишь о своих забавах и позволял вассалам заниматься тем же самым. Мы вечно с кем-то воевали, устраивали набеги или отбивались от вражеских нападений. Ангольд, получив корону, навел порядок. При нем междоусобицы прекратились. Несколько десятков человек благородного сословия пришлось казнить, это остудило горячие головы. Стало ясно, что с королем шутить не следует. Я уже тогда состоял в страже. Мы носились по стране, расправлялись с нарушителями спокойствия, сражались, жгли замки рыцарей-разбойников, рубили головы… А потом вышло занятное происшествие – меня с отрядом послали против моего же папаши, который никак не желал уяснить, что веселое времечко закончилось.