– Ты должна помочь мне с одним дельцем, касающимся Гизы.

– Что я должна делать?

– Пойдём, выйдем, поговорим наедине.

Мне не оставалось ничего другого, как пойти с ним. Я встала, поправила смятую кровать, затем пошла следом за братом.

На веранде лёгкий вечерний ветерок приятно грел, после холода кондиционированного воздуха в коридоре.

Мы шли по дорожке, возле кустов и ярких цветов, посаженных вдоль забора. За сеткой виднелся пляж. Белый песок блестел, а на море серебрилась лунная дорожка. Немного подумав, Бен приступил к делу.

– Знаешь, Гиза влюбился в Кристину.

– Ну и что, - ответила я.

– Это может плохо для него закончиться. Фитч сказал, что Гиза стал рассеянным и плохо старается, он не выкладывается по полной на тренировке. Это катастрофа, тем более что впереди соревнования.

– Переходи к делу, - сказала я.
– Меня не волнует личная жизнь Сигизмунда.

– Мы должны проследить за ним, Айрис. Если брата застукают, то всё - будущему Гизы конец. Ты же знаешь, здесь личные отношения не допустимы!

Бен чуть не кричал, видя моё спокойное лицо:

– Неужели тебе всё равно! Он же наш старший брат!

– Что мы можем сделать?
– ответила я.

– Я думаю, нам нужно поговорить с ним. Если мы застукаем его на месте, значит, сможем убедить его потерпеть до конца лагерной смены.

– Ты шутишь?
– спросила я.
– Если мы их застукаем, то Гиза будет в бешенстве. Ты что, плохо его знаешь? У Гизы сейчас переходный возраст, на его поведение сильно влияют гормоны.

Бен потряс меня за плечо.

– Понимаешь Айрис, лучше это сделаем мы, чем Фитч, в таком случае будет куда хуже. Даже если он на нас разозлится, мы хотя бы попытаемся.

– Хорошо, Бен, куда надо идти?
– усталым голосом спросила я, чувствуя, что меня втягивают в серьёзные неприятности.

Видя моё нежелание идти ,мой братец, нарочно сказал голосом, полным энтузиазма, который никогда не действовал на меня:

– Айрис, ты мне обещала, помнишь?

– Ага, только поэтому я и иду,- ответила я брату.

Я не люблю вмешиваться в чужую жизнь, даже ради всеобщего блага. Также ненавижу, когда лезут в мою жизнь, пытаются давить. Я всегда сама принимаю решения, но обещания выполняю, иначе, сколько тогда будет стоить моё слово?

Пока я об этом думала, Бен выкладывал план. В теории мы около полуночи должны были выбраться из своих комнат, затем нужно было перелезть через забор и по песчаному пляжу перейти на тропинку, ведущую в горы, и с помощью тропы подняться на невысокую возвышенность, с неё открывался отличный вид на залив. Идя дальше по лесу, идя в обход маленькой рощи, чтобы выбраться на старую площадку, оставшуюся от сгоревшего давным-давно детского сада.

Это место было переделано под парк, и только ряды железных качелей напоминали о трагических событиях прошлых лет.

В эту ночь я приготовилась и легла спать в джинсах и футболке с длинным рукавом. Под подушку я положила длинную верёвку и фонарик. На руку надела детские часики с дракончиком. Они были старые, белые, но на них была действующая подсветка, благодаря ей, я могла нажать кнопку и узнать время.

Ночь была удачной, нам никто не мешал.

Юлька где-то долго пропадала, наверное, была у мамы в медпункте. А, придя в комнату, она сразу улеглась спать, отвернувшись к стене.

Я поняла, что девочка всё ещё дуется на меня за сегодняшнее. Мне очень хотелось помириться, но это пришлось отложить на более удачное время.

После отбоя комендантша и тренерша ещё около часа сидела на стуле, наблюдая за нами, словно курица - наседка за своими цыплятами, беспорядка не было, и обе женщины ушли, довольно улыбаясь, с чувством выполненного долга.

Наша группа устала, да и я тоже.

Этот длинный день был полон событий. Девчонки спали, а мне приходилось бороться со сном. Я периодически включала подсветку, сверяясь с часами. Без пяти двенадцать я тихонько выбралась из постели, взяла ветровку и, стараясь не скрипеть половицами, шла босиком, неся кеды в руках.

Я на цыпочках вышла из комнаты, глядя по сторонам, почти на ощупь, ожидая малейшего звука. Полная нервной тревоги и возбуждения, я прошла мимо комнат тренерши и комендантши. Из одной комнаты доносился резкий храп, я предположила, что звук идёт из покоев комендантши, потому, что я ни за что бы не поверила, что мисс Симмонс так храпит. Хотя всякое бывает.

Я выбралась на улицу, тихонько открыв белые двери: мне повезло на ночь , они запирались лишь на задвижку. Возле кустов стоял Бен. Он прошептал: