— Так сложилось.

— Ну, проходи. Куда ты пропала? Мы же месяца три, наверное, не виделись.

— Долго рассказывать.

Через полчаса я уже и не помнила о том, что у меня вообще есть какие-то проблемы.

На этот раз все было, как всегда, с той лишь разницей, что среди присутствующих была моя коллега Инна с «Радио Для Вас». В общем, мы сцепились языками, благо у каждой из нас «в запасниках» историй было — вагон и маленькая тележка.

— Я тут с Глебом Ореховым интервью делала. Ты себе не представляешь, что это за урод! — начала Инна.

— Отчего же? Очень даже представляю. Он мне в свое время много крови попортил, собака страшная.

— И тебе тоже?

— Разве есть человек, который избежал этой печальной участи? Я с ним неделю об интервью договаривалась.

— Это еще цветочки.

— На большее меня бы не хватило. Хотя накануне этого интервью был день рождения моей подруги, я приехала в театр вовремя, как порядочная.

— А он опоздал на полчаса?

— Примерно. Потом выяснилось, что мы должны с ним беседовать во время спектакля.

— Это как?

— Я тоже сначала не поняла. Но потом все оказалось просто: у него между выходами — уйма времени. Почти полтора часа. В общем, я даже успела подружиться с головой и начать задавать какие-то вопросы.

— А он, крокозяба такая, к нам чуть на прямой эфир не опоздал. Я уже приготовилась нести всякую ахинею, и тут в последний момент он влетел. Как я его не прибила — ума не приложу.

— Тебе хоть текст не надо было визировать, а я еще и с этим намучилась. Шесть страниц править две недели. Это как? В итоге меня все достало, и я сказала, что, если вечером не будет текста с правкой, ставлю как есть. Крику было! Потом он мне назначил встречу в кабаке, где вел какую-то вечеринку.

— Хоть поужинала на халяву, и то ладно.

— И не говори. Правда, кофе там оказался паршивый. И за что люди такие деньги платят?

— Чуть не забыла. Ты наверняка меня выручишь. У тебя знакомый дизайнер есть?

— Как грязи. Например, Владимир Долгий. Он еще костюмы к спектаклю Велесова делал. — Минут пять я распиналась о достоинствах Долгина.

Инна мужественно выслушала мою тираду, а потом не моргнув глазом выдала:

— Мне дизайнер-верстальщик нужен, со знанием «Кварка».

— Так бы сразу и сказала. Тоже есть.

— Это радует.

— Пиши телефоны. Скажешь, что от меня.

Вся компания молча слушала наш диалог. Тут в разговор вступил Толик:

— Мы тебя в передаче у Левина видели, — обратился он ко мне. — Что это было?

— Я и сама до конца не поняла. Мне позвонила знакомая редактор Эмма. Попросила выручить. Дело в том, что это игра на деньги, и если ты в течение последних двух лет принимал участие в подобных проектах, тебя забракуют. Но один мужик скрыл, что он играл. В последний момент служба проверки это выяснила. Эмма долго меня уговаривала. Я согласилась, но с условием, что съемки будут днем, не раньше двух. Через неделю она позвонила и сказала, что я в первой пятерке вторая. Значит, приехать надо к десяти утра. Я опоздала минут на пятнадцать. Кто-то из девочек-администраторов попытался прочитать мне на эту тему нотацию. Пришлось объяснить, что опоздать на съемку невозможно.

— Как же ты играла?

— Не помню. У меня была единственная мысль во время игры — не начать зевать в кадре.

— И ведь срезалась на какой-то ерунде.

— Не говори. Уже после того как я отстрелялась, мы пошли с девчонками выпить кофе, потом потрепались в курилке. Я только через полчаса проснулась. Сама себе удивляюсь.

— А как Левин? — оживилась Анюта.

— Он, прочитав досье, стал ехидничать: «Папарацци, не буду вам помогать!» Я была невыспавшаяся, а потому злобная и циничная: «Встретимся на тусовке, я же вас подловлю жующим, с перекошенным лицом, и еще фотографа натравлю. Комментарии будут мои». Он сразу ехидничать перестал.

— Жаль, это вырезали.

Так беседа шла своим чередом. Было много шуток и приколов, особенно о журналюгах. Иначе Толик нас не называл. С чего такая ненависть — оставалось загадкой.

В разгар разговора раздался звонок в дверь. Пришла еще одна гостья. Как потом выяснилось, по профессии парикмахер. Приехала, чтобы Толик решил ее проблемы со спиной, после чего она собиралась его «окультурить», как она выразилась. Он пытался язвить: «Я не грядка, чтобы меня окультуривать».

И тут я решила в очередной раз поменять прическу. Как знать, может, после этого в моей жизни наступят перемены? Хотелось верить, что к лучшему. Я обрисовала, что я хочу, и работа началась. Но наверное, просто так ничего не бывает. И мое утреннее беспокойство было небеспочвенно. В самый ответственный момент зазвонил мобильник.

— Привет! Это Валера Килеев. Я из театра звоню. Морозов около театра оступился. Жуткий гололед. То ли растяжение, то ли перелом, то ли вывих — непонятно. Спектакль, наверное, отменят. Ждем врача. Если можешь, приезжай. Сама будь осторожней. Пока. — И он отключился.

Валерий Килеев — коллега Морозова по театру и его близкий друг. В отличие от Морозова, который держит переживания и эмоции в себе, Килеев — рубаха-парень. Он не умеет скрывать мысли и чувства, чем иногда осложняет жизнь себе и окружающим. В любой компании он свой человек, за что любим друзьями. Высокий, плечистый, темноволосый красавец с пронзительными черными глазами, он пользуется успехом у женщин, но верен своей жене Ладе, однолюб. С Ладой они познакомились на телевидении. Килеев пришел на эфир, а Лада работала редактором на программе. Любовь с первого взгляда обернулась бурным романом, который закончился свадьбой. Сейчас Валеру и Ладу радует плод их любви — семилетняя дочь Ася, шустрая, сообразительная не по годам девочка.