– Он вор! Его вешать надо, а не разбираться. Ты знаешь, что он мне сказал?

– Рассказывай...

– Сказал, что у него достаточно доказательств, чтобы обвинить нас в плохом качестве серебра. Мол, низкопробное серебро поставляем на монетный двор.

– Практически - это обвинение в изготовлении фальшивых монет?

– Не совсем так, но очень похоже. За серебро отвечает рудник, а он принадлежит норру Кларэнса. То есть - тебе.

– Обвинение выдвинули гномам и оркам, но отвечать буду я?

– Именно, - кивнул Димка.

– Весело... Что мы можем сделать?

– Нужны железные доказательства, чтобы отправить тэсмера под стражей в столицу. Иначе нас самих обвинят во всех смертных грехах и фальшивые монеты будут самыми слабым обвинением. Это бунт против королевской власти.

– Только этого не хватало...

Вскоре мы дождались ещё одного гостя. Того, которого я меньше всего ожидал увидеть в Кларэнсе. Это судебный гном Гонард Шэр из Грэньярда. Потомок гномов из клана Инвара 'Брунга'.

21

Гном сидел напротив меня, неторопливо дымил трубкой и потягивал горячее красное вино, щедро заправленное ароматными травами и щепотью красного перца. Нет, режьте меня, но это просто вылитый Леонид Сергеевич Броневой. Эдакий, средневековый папаша Мюллер. Только ростом поменьше.

По случаю путешествия, Гонард Шэр был в походной одежде - без балахона с гербом Грэньярда и приличествующих его положению регалий. На нём был простой коричневый камзол из замши, шерстяные штаны и высокие сапоги из рыжей кожи. Разве что под камзолом виднелась белоснежная рубашка из полотна тончайшей выделки. Наряд завершал тёмно-бордовый плащ (брошенный на лавку у входа) и коричневый берет с длинным белым пером, выдранным из хвоста неизвестной мне птицы. Ну и кацбальгер с кинжалом, конечно. Без оружия здесь не ходят.

Кстати, в дороге, Гонарда сопровождали два гнома-телохранителя. Эдакие крепыши, что даже наш Сигур, которого хилым при всём желании не назовёшь, и тот удивлённо хмыкнул, оценив их внешность. Ребятки были как близнецы - оба черноволосые, широкоплечие, молчаливые и недоверчивые. Хорошо вооружены и что удивительно - не признавали щитов. Вместо доспехов на них были кольчуги. Если я не ошибаюсь, то такой способ плетения называется '8 к 2'. Очень плотное и крепкое полотно получается. Оружие не менее интересное. У каждого по два меча, с односторонней заточкой. Как выглядели? Отдалённо напоминают фальшионы. Гномы носили их на спине, с помощью особой перевязи.

После ужина, устроенного в честь нашего гостя, мы с Гонардом уединились в одной из комнат, расположенных на первом этаже 'нашего' дома. Того самого, который занимают все рыцари Ордена и мы с Мэриан. Робьен, кстати, так и остался жить в своём доме. После того, как он немного оправился от болезни, норр пристрастился к чтению и большую часть дня проводил в старой библиотеке среди книг и древних манускриптов.

– Магистр Серж, вы всё-таки добрались до фьорда в заливе Сола-камм?
– спросил Гонард Шэр, не отрывая взгляда от огня камина. Сегодня, с самого утра, шёл мелкий, промозглый дождь и в доме было прохладно.

– Вы и это знаете?
– спокойно спросил я и подлил себе вина.

Удивился? Нет, не удивился. Меня уже давно не поражает осведомлённость этого гнома. Понятия не имею, откуда он узнал о нашей с Олегом прогулке, но полагаю, что у него везде есть источники информации. По всему Асперанорру. А мы... мы ведь даже нашим друзьям не рассказали. Решили, что так будет лучше. Не стоит омрачать их жизнь рассказом про окаменевших воинов и корабль превратившийся в скалу. И уж тем более о судьбе рыцарей, превратившихся в призраков Асперэнда.

– Знаю, - ответил Шэр и продолжил.
– И тем не менее, вы не отказались от своих планов бороться с нежитью?

– У нас нет выхода, Гонард. Тем более, что нежить лишь одна из бед Асперанорра. Некоторые люди приносят в этот мир не меньше бед и страданий.

– И видели плиту с рунами?

– Видел, но увы, - я развёл руками, - не понял. Это руническая письменность, которую и в нашем-то мире знают лишь немногие мудрецы, изучающие древние языки.

– И вам хотелось бы знать, что там написано, - продолжил Гонард. Его слова прозвучали не как вопрос, а как простая констатация факта.

– Было бы любопытно знать, что хотели донести рыцари до своих потомков.

– Эту плиту установили те, кто пришёл на земли Асперанорра около четырёхсот лет тому назад, - сказал Шэр.
– Рыцари, рядом с которыми сражались мои предки. В память о тех, кто пришёл до них, испытал все тяготы и боль утрат. Тех, кто был первыми в этом мире. Они, также как и вы, обнаружили этот фьорд.

– И эта плита...
– начал я.

– Эта плита и надгробие, и завещание, и пожелание грядущим.