— Великолепно, — прошептала Мэб.

Огнебочка распростерла крылья, склонила громадную голову и извергнула в воздух струю дымного пламени. Лицо Отто опалил жар.

Лидия опустила руки и тяжело села на землю.

Дракониха начала тускнеть, вновь превращаясь в коричневое облачко. Вскоре от нее осталась только струйка дыма в воздухе, да горьковатый дымный привкус у Отто на губах.

— Это Огнебочка, — с восхищением произнес он.

— Я не хочу делать это каждый вечер на потеху толпе зрителей, — едва слышно прошептала Лидия, пряча глаза. — Не хочу, чтобы меня показывали в цирке…

Наступило молчание.

— Я уже видел этого дракона, — сказал, наконец, Отто. — Папа давал ей лекарство; вылечил ее, когда она заболела.

— Вот поэтому я и нарисовала ее, — объяснила Лидия. — Потому что твой отец умеет обращаться с животными. Особенно с такими, как наши, — дикими и Небывалыми.

При слове «Небывалый» засмеялись все, кроме Отто.

— Откуда вы знаете о нём?

— Слухами Земля полнится, — уклончиво ответила Мэб. — К тому же есть один Кармидиец, задача которого — следить за твоим отцом, вроде как оберегать его, хотя он об этом не знает. Твой отец, когда решил стать сонником, поссорился со своим отцом — тот хотел, чтобы он остался в речных трущобах, но мать нашла дальнюю родственницу, которая интересовалась книгами, и она тоже стала сонницей и пошла работать в библиотеку…

— Мисс Чёлкинс! — воскликнул Отто. — Так, значит, она Кармидийка и работает в библиотеке, чтобы оберегать его, а он и не знает!

Отто заметил, что все трое быстро переглянулись.

— Сейчас мы всё тебе расскажем, — сказала Мэб. — Нам известно, что твой отец спасся. Мисс Чёлкинс тоже убежала Он велел ей пойти к вам и передать послание, а потом уйти. Сказал, что так будет лучше. Это она рассказала нам, где тебя искать.

— Мы получили послание, — сказал Отто. — Она доставила его, но не могла говорить в открытую. Почему вы не сказали мне, что папа спасся? Что вы еще знаете, но не хотите говорить?

— Больше ничего, — ответила Мэб.

— А где сейчас мисс Чёлкинс?

— Скрывается. Ее квартиру в городе обыскали. Она вернулась в Тигродом. Вот почему мы об этом и узнали. Но больше она ничего не стала говорить, а сейчас опять исчезла.

— Но если мисс Чёлкинс обязана оберегать моего отца, то почему она его оставила?

— Ох, Отто, — вздохнула Мэб.

— Он Кармидийский Король, — ответила Лидия. — И он велел ей уйти.

Отто обхватил голову ладонями.

С минуту никто не произносил ни слова. Эймос подошел к Отто и положил ему руку на плечо, но Отто, не поднимая головы, сбросил ее.

— А зачем, — спросил он, — вы привели меня в свой дурацкий парк и заставили ходить под этими дурацкими рыбами?

Он убрал руки от лица, и все увидели, что у него из глаз текут слезы.

— Потому что Мэб рассказала нам, что произошло тогда ночью. И нам надо было убедиться, что ты именно тот, кто ты есть.

— Что я Отто Тиш из квартиры номер 15 Гершелского дома на Ответной улице?!

— Что ты Кармидиец! И не просто Кармидиец, а сын Короля, обладающий громадной энергией.

— Смотри, — Мэб встала и подошла к мобилю. Потом медленно прошла под косяком рыб. Рыбки повернулись, как и над Отто, но всего на половину оборота.

— У меня сто восемьдесят, — сказала Мэб. — У нас у всех троих по стольку. А вокруг тебя энергия очень сильная.

— Ничего не сильная! Я ничего не умею…

— Некоторые способности проявляются с трудом, особенно редкие, унаследованные с давних дней. Например, внутреннее зрение, — сказала Лидия, задумчиво глядя на Отто.

— А что это такое?

— Умение заглядывать людям в душу, видеть, что они скрывают в своих сердцах. Говорят, таким даром обладал мой прапрадедушка, но с тех пор об этом больше ничего не слышно.

— А у тебя, малыш, триста шестьдесят, — сказал Эймос, — и это очень много. Так что не спорь, просто ты и вполовину сам себя еще не знаешь…

— Нам пора идти, — заторопилась вдруг Мэб. — И тебе тоже. Теперь, когда Король тебя призовет, ты сможешь многое ему рассказать.

У Эймоса на плече висела большая сумка. Он осторожно достал из нее какой-то сверток. Тусклый, пыльный и потрепанный…

Положил на землю и развернул.

— Это тебе, — сказал он.

Отто разинул рот.

— Мне? Мой собственный?

Это был ковер-самолет, такой же, как у Мэб, с узором из бабочек.

— Семейное наследство, — сказал Эймос. — Теперь он твой.

— Но…

— Садись давай, — перебила его Мэб.

Эймос и Лидия тоже готовились к полету. Мгновение, и вот они уже парят над парком.