– Мы не против!
– Одним глотком он осушил половину пятилитровой бутыли, которую поднимал двумя пальцами, затем резко осекся.
– Я чую монашеский дух.
– Его голос прохрипел и Маретти повернулся к Стижиану.
– Здорова, брат! Не надеялся увидеть в столь далеком городе других сынов Монтеры!! Подходи, садись! Нальем, по-братски!

Стижиан замер. Кончики его губ застыли, образовав на лице выражение шока и радости. Вот так спокойно? Встретить своего давно погибшего сокурсника? Соседа? А ведь один из них одиннадцать лет назад разукрасил его спину полусотней тонких резких шрамов. Может, они его не узнали? Да, это было бы самым верным объяснением - близнецы Милф и Маретти оказались пьяными настолько, что могли бы пригласить к столу даже величайший образец древней нежити, не то что человека, от которого попахивает энергией сияния едва сильнее, чем хмелем вокруг.

Близнецы что-то загорланили, не обращая внимания на прикованные к Стижиану взгляды всех собравшихся, которых завораживали и пугали черные глаза монаха, но стоило Милфу взять в руки почти полную открытую бутыль и кинуть её Стижиану, он её поймал не пролив ни капли, как обстановка вернулась на круги своя.

Рядом со столом внезапно нарисовался ещё один стул, на который смеющиеся дамочки усадили монаха чуть ли не силой, таща за локти:

– Садись-садись, брат, что ты как не свой!
– В один голос крикнули близнецы, синхронно поднимая бутыли.
– За наш дом, за Монтеру!

– За Монтеру!
– Подхватили все остальные, в том числе и Стижиан, приложился к горлышку, и его чуть не стошнило от вкуса красного, невыдержанного, кисловатого вина - к нему снова возвращалась физическая ненависть ко всему, связанному с виноградом, но вкус оказался подозрительно знакомым. Он поднес горлышко бутылки с носу и вдохнул кисловатый запах. Сомнений быть не может - напиток делали из винограда, выращенного учениками в Монтере.

– Признал, брат?
– Маретти громко срыгнул и провел рукой по губам.
– Наш виноград. Наш! Последний собранный урожай. Эх! Ему бы стоять и стоять, крепнуть и крепнуть, но каков соблазн!

– Тебя как звать то?
– Его брат говорил нечетко, но слова можно было разобрать.

– Стижиан.
– Улыбнулся тот.

– Стижиан, да? Припоминаю-припоминаю...

– А я припоминаю умника одного, сынишку Ветру, тоже Стижианом звали! Силён, помню, вроде так.
– Маретти попытался изобразить задумчивость, но расслабленное лицо не желало этого.
– Был при защите Монтеры-то?

– Защите?
– Брови Стижиана поднялись вверх, а в левую руку хозяин заведения вложил огромную бутыль с какой-то желтой жижицей, убрав от него вино.
– Нет... Впервые слышу.

– Ну да, да. Не все там собрались, не все знали, а клятые церковники замяли событие как смогли.

– Трудно им, наверное, было!
– Милф загоготал, застучал ногами по полу, так что дамочка на его коленках начала подпрыгивать.
– Как вспомню!..

– Расскажи, расскажи!
– Запищали девочки, Стижиан кивком их поддержал.

– Ну а что рассказывать? Стражи города да мы. Правда, оружие и доспехи стражей заколдо... что я как недоучка! Зачарованные были, да! Магичка заговорила. Ледовичка. Амитре.. Амельте..

– Или Амельнта?
– Брат тоже пытался вспомнить.

– Амельера?!
– В вопросительной интонации подсказал им монах, и к его задранным бровям прибавились выпученные глаза, что, правда, со стороны заметить было трудно - просто черноты в глаза стало больше, а белые колечки чуть сузились.

– Да, точно! Амульера! Аруинэт!
– Маретти засунул в рот приличный кусок копченки и по-прежнему пытался что-то говорить.
– И близнецы огневики, оранские выскочки! Как она их!

– Амельера одолела братьев Амеверо?! Сама?! Они же вроде бы...

– Ну да, да, сама! Как же! Девочка с ней была какая-то, и Млинес! С её слов мы все знаем, потому что эти два олуха оранских использовали запретное заклинание, такой удар, что и до Ормарты дойти могло, и дальше пойти. Но ледовичка им показала, какие у монтерцев друзья. Поговаривают, один из этих близнецов лишился силы, перестал быть магом и покончил собой. Но не знаю, правда ли то! Эх, если ты тот Стижиан, то тебе бы там понравилось! Какие она заклинания творила!

– А какие у неё ноги!
– Подхватил Милф, гогоча.

– Тощие!
– Прыснул Маретти, и девочки засмеялись.

Амельера...

– Два месяца всего прошло.
– На пару минут голос Милфа поутих.
– Но вот! Приз! Её величество вернула нам нашу честь! Мы снова делаем свое дело, но уже не как враги и предатели!

Стижиан улыбнулся, взялся за кружку, но рука обнаружила её неприлично легкой - пустой. Рядом засуетился хозяин, и её тут же наполнили вновь.

– А что за праздник сегодня? Зачем пожаловали в Ньебель?

– Ой, да это целая история!
– Маретти хрюкнул, щелкнул пальцем, и ему принесли ещё выпивки - куда уж больше пить то? У него уже и глаза покосились! У монаха!
– Давеча, приехали мы по приказу, мол, замечены здесь церковные подстрекатели, мол, собираются горожан против правительства поднимать, против королевы настраивать.