– Ты видишь меня?
– Чуть ли не крича, спросила Ора.
– Видишь хоть что-нибудь!?

Несколько секунд взгляд пленницы был устремлен в никуда, но затем резко сфокусировался на лице монахини, склонившейся над ней, и их охватил испуг.

– Спокойно! Тихо! Я здесь, чтобы помочь. Сможешь идти? Нет... Проклятье, ты вряд ли вообще когда-нибудь сможешь ходить самостоятельно! Надо тебя вывести...

Ора поднялась на ноги, перекинула руку девушки через голову, покрепче обняла её за талию и выставила перед дверью ладонь, которая будто держала нечто круглое. В руке монахини накапливалась сила, такое количество, чтобы не только снести дверь с петель, но и оглушить или ослепить возможных противников, ждущих её по ту сторону.

Девушка, едва держась на ногах и всеми силами цепляясь за сильные руки своей спасительницы, подняла на её глаза и увидела в нахмурившемся лице луч спасения. Ей в голову хлынули воспоминания, какие она блокировала и прятала за каменными глазами, чтобы никто не мог добраться до сокрытых в её голове тайн. Тайн... Виолекс!

– Госпожа!
– Чужим голосом прохрипела девушка, не сводя взгляда с монахини.
– Умоляю! Надо вывести всех отсюда! Всех-всех!

– О чем ты?
– Ора говорила на одной ноте, и ей было несказанно трудно участвовать в разговоре в процессе собирания силы.

– Надо вывести из города всех, кто отбрасывает тень!

Сгусток света соскользнул с пальцев, и тяжелая дверь, разорвав несколько металлический труб и прихватив парочку с собой, слетела с петель и пропахала несколько десятков метров, пока не врезалась в стену на противоположном конце коридора. Был ли кто-то на пути этой двери или нет - уже не имело значения. Ора не давала монтерскую клятву, хоть относилась к человеческим жизням почти так же трепетно, как и Стижиан, но сейчас ей не было дела до возможно погибших под этим ударом стражей.

Мужчина, приведший сюда монахиню, сжался подобно ежу во время опасности рядом с тремя тяжелыми рычагами, и, прикрыв лицо руками, трясся. Он не успел вызвать подкрепление, чем спас жизни многих людей.

Ора повернула голову, чтобы посмотреть на крепко держащуюся за её руку девушку, и увидела, что как раз она-то отбрасывала тень. Каменные глаза... Демон? Глупо, Ора, как глупо было сразу предполагать худшее. Девушка - маг тверди, которому удалось за каменными глазами спрятать не только целостность мозга, но и целостность сознания.

– О чем... ты... говоришь?.. Объясни.
– У монахини сбилось дыхание: эта дверь оказалась значительно крепче той, в библиотеке.

– Все, у кого есть дух, должны бежать из города. Все маги! И монахи, и целители! Все, кто отбрасывает тень! Они все здесь! В этой тюрьме!

– Как же стражи держат стольких духовников взаперти?
– Ора подхватила девушку и двинулась вперед, по переломанным дверью плитам.
– Такими же как на тебе рунами? О Богиня... Как тебя зовут?

– Меня?
– По её глазам начали течь слезы.
– Лиада. Я Лиада...
– Она заплакала.

– Спокойно, Лиада. Сейчас, я отдышусь, и мы сможем спуститься вниз, к магам. Не знаю, хватит ли меня на освобождение всех, но я сделаю все что смогу. Хорошо?

Девушка закивала и сползла вниз по стене. У заключенных оказалось больше ума, чем у стражника, пытавшего запереть Ору Тоурен в клетку. Они стояли у дальней стены, с восхищением и ужасом взирали на двух девушек, и медленно, словно испуганные котята, подходили к решеткам.

– Освободите, госпожа. Прошу!
– Начали раздаваться один за другим мужские голоса. Ора подняла голову: и действительно, у всех заключенных имелась тень под ногами или за спиной. На шести этажах тюрьмы должно содержаться несколько сотен предположительных носителей духов всевозможных типов и направлений. Сюда бы сейчас Амита.

Монахиня привстала, оставив Лиаду сидеть на осколках камней вперемежку с землей, и подошла к одной из решеток, за которой на нарах лежал мужчина, завернутый в темные ткани. Стоило Оре прикоснуться к замочной скважине, как та поплыла черной дымкой и растворилась в воздухе.

– Необъяснимая чушь...
– Пробормотала она и вошла в камеру.

Лицо и тело мужчины прикрывала черная ткань, по которой, как и по единственной выглядывающей руке, ползали муравьи и какие-то насекомые покрупнее. На поверхности накопилось много пыли и грязи, с полотка на живот с неменяющейся частотой капала вода. Ора приблизилась к нему и стянула лоскут. Отшвырнув его в сторону, она увидела не мужчину, а мальчика лет шестнадцати, оголенного по пояс, на чьей бледной коже на сердце и висках ярко выделялись кровавые руны.

Ора прыснула, взяв его руку: стертые, почти плоские костяшки пальцев, бесчисленное количество шрамов на руках, крепкие кости, сильный дух... Девушка осуждающе вздохнула, и несколько капель энергии упали мальчишке на сердце. Руна исчезла: он открыл глаза и уставился на неузнанного им виртуоза энергии сияния:

– Благодарю.
– Сказал ей монтерец, ещё не подняв голову с нар: все перед глазами поплыло и перевернулось с ног на голову. Лишь сомкнув веки и подождав с минуту, он смог подняться, встряхнуть черными сальными волосами, едва дотягивающимися до плеч, и уже тогда взглянуть хмурящейся спасительнице в глаза.