— Это я такой смелый, потому что ада пока не видел. Подозреваю, что его нет. То есть ад у каждого свой. Но я также подозреваю, что в рамках мировой справедливости я человек в целом хороший. И наказывать меня не за что.

— Ну… в общем, да. У многих проблемы серьезнее… У вас есть вопросы?

Вадим понял: ему выдался единственный шанс узнать что-то важное. И, как назло, в голове было пусто.

Тут Маша нашептала ему своей обычной галиматьи. Вадим пробовал отмахнуться, но больше спросить все равно было нечего. Немного стесняясь, он произнес:

— Как вы думаете, почему столько секса в современной литературе? Почему на нем все зациклились?

Создатель задумался.

— Возможно, это единственное, что осталось из связующего человека с природой. А почему вы задали этот вопрос? Вы этим интересуетесь?

— Да нет… — смутился Вадим. — Жена…

— Жена у вас странная женщина… Бога нет, секса нет… что же тогда есть?

— Литература… — пробормотал Вадим и насупился.

Окружающие посмеивались. У стариков тряслись бороды, а девицы в мини-юбках лучились улыбками и строили ему глазки. Рыжий прикрыл рот толстой ладошкой и хрюкал.

Наконец Вадим нашел хоть один стоящий вопрос:

— А вы и аллах тоже? То есть вы все-таки один-единственный? Или нет?

Бог отвел свои зеленые глаза вдаль, затем принялся разглядывать маникюр. Это было, конечно, не очень вежливо, и тогда один из стариков прокряхтел:

— А то.

Дождавшись, когда Бог изучит маникюр досконально, Вадим осторожно развил тему:

— А можно спросить, почему вы выглядите именно так?

Здесь он умудрился доставить Всевышнему удовольствие. Тот заулыбался и стал объяснять:

— Все дело в том, что, как вы совершенно верно отметили, у вас есть собственные концепции, за рамки которых вы выйти не в состоянии. Таким образом, вы являетесь заложником как раз конечности своего разума. Вы можете себе представить, что я был бы, скажем, собакой? Или облачком? Манной кашей, наконец?

Он даже хихикнул. С достоинством.

Вадим поразмыслил и разочаровался:

— То есть вы не на самом деле так выглядите?

Все посочувствовали. Довольный Бог произнес:

— Вы считаете, что увидели меня сейчас своими глазами. Строго говоря, ничего вы не видели. Я не выгляжу никак. Я на самом деле и не здесь. То есть, конечно же, не только здесь. Много ведь всего происходит, так? Вы же не такой исключительный человек, чтобы я вам одному посвятил столько времени?

— Справедливо, — согласился Вадим.

Затем подумал:

— Зачем было вообще меня сюда приводить… И обстановочка так себе… Глупо.

— Я все слышал, — предупредил Бог.

Улыбнулся белозубой улыбкой и испарился.

От этого происшествия у Вадима осталось приятное впечатление. Встретились культурные люди и пообщались.

Очутившись на диване у себя дома, он сидел без движения и изумлялся. Вскоре Маша спустилась вниз. Встала напротив, скрестила руки. Посмотрела Вадиму в глаза и спросила:

— Ну как?

Взгляд ее был как взгляд с того света. Во всяком случае, таким он показался Вадиму. В этот момент он готов был поклясться, что она знала происшедшее с ним до мельчайших деталей.

Он не стал уточнять, что именно она имела в виду. В принципе, она могла иметь в виду что угодно. Возможно, Марина и няня заметили его тогда в коридоре и все-таки доложили. Вместо ответа Вадим сказал:

— Я хотел бы поехать завтра на дачу. А ты?

Она ответила, глядя теперь мимо него.

— Вообще-то, у меня свои планы… Может, в следующие выходные? Или, знаешь, возьми Илюшку и съезди сам. У меня тут как раз такие дела начинаются, очень важные, я тебе потом расскажу.

— Хорошо.

— Тогда я пойду приготовлю Илюшкины вещи. Резиновые сапоги, наверное, надо сложить?

— Да, наверное.

Маша встала и пошла вверх по лестнице. Это была уже совершенно чужая женщина.

— Что это за тетя? — спросил с детского сиденья Илюшка.

— Это очень хорошая тетя, ее зовут Лера.

Лера закрыла за собой дверцу.

— Доброе утро.

Просияла глазами и сразу обернулась к ребенку, протянула руку:

— Здравствуй, я Лера. А тебя как зовут?

Илюшка застеснялся.

— Ну ничего, ты мне потом скажешь, по секрету, ладно? Держи.

И протянула ему игрушку.

— Что надо сказать? — поинтересовался Вадим, отъезжая от тротуара.

— Спасибо…

Илюшка зашуршал пакетом.

Какое-то время они молчали; иногда смотрели друг на друга и улыбались. Светло-голубое небо плыло и дрожало, пронизанное лучами солнца.