Именно поэтому он не мог позволить своей страсти к леди Селии ослепить его. Он жаждал ее, возможно, сильнее, чем признавался сам себе, но пока ему удавалось контролировать свои чувства, и со временем он рассчитывал преодолеть и эту слабость. У него просто нет другого выхода. Она предназначена для другого.

— Я слышала, она довольно хорошенькая. — Тетя украдкой поглядела на него.

Ради всех святых, нужно уйти от этой темы, но любопытство победило, и он спросил:

— Ты слышала? От кого?

— От одного из твоих служащих. Он видел ее, когда они однажды пришли в офис всей семьей. Он рассказывал обо всех Шарпах. Как они заинтересованы в тебе и восхищаются тобой.

— Я вижу, мои служащие любят фантазировать, — фыркнул он.

— Значит, она не хорошенькая?

— Она самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо… — Он нахмурился, заметив, как тетя удивленно подняла брови. — Слишком красивая для таких, как я. И слишком высокого положения.

— Ее бабка занимается пивоварением. Ее семья втянута в многолетний скандал. И они благодарны тебе за все, что ты для них делаешь. И потому, может быть, считают тебя ровней себе.

— Ты не знаешь Шарпов.

— Они что, настолько родовиты и влиятельны? Обращаются с тобой как с прислугой?

— Нет, — выдавил он. — Но…

— По моим подсчетам, ей осталось два месяца, чтобы выйти замуж. Если у нее не будет предложений, она окажется в безвыходном положении и тогда…

— Пойдет за ублюдка?

— Забудь о различии в ваших статусах. — Она схватила его за руку. — Разве ты не видишь, мой мальчик? Это твой шанс. Возможно, ты станешь председателем суда. Это придаст тебе веса.

— Во-первых, насчет должности председателя суда ничего не известно. — Он отложил вилку и откинулся на спинку стула. — Даже если сэр Ричард Берни уходит в отставку, это не значит, что меня выберут на его место.

Он, конечно, надеялся на это. И все свои действия подчинял этой цели, и тетя это знала. Последнюю пару лет он служил помощником мирового судьи. Тогда он занимался расследованием убийства первой леди Кирквуд. Но в свои тридцать два он считался слишком молодым для поста председателя суда.

— Во-вторых, — продолжал он, — от председателя суда до дочери маркизы так же далеко, как от вершины дерева до луны.

— Сэр Ричард начинал подмастерьем у седельщика. — В ее голосе звучал гневный протест. — Но впоследствии получил рыцарство благодаря жене, имевшей обширные связи.

— Дочери богатого булочника, — уточнил он. — Она отнюдь не была знатной дамой.

— Но это не значит, что брак с девушкой из родовитой семьи невозможен. Могу сказать без преувеличения: ты добрый, ты красивый, образованный. Ты молодой, сильный, у тебя хорошие манеры — во всяком случае, лучше, чем у сэра Ричарда. А теперь есть и собственный дом…

— Она живет в роскошном особняке. — Джексон встал из-за стола. — Неужели ты думаешь, ей доставит радость жить в Чипсайде в окружении мясников, купцов и торговцев?

— Мне казалось, тебе нравятся наши соседи, — сказала она с обиженным видом.

Проклятие!

— Они мне нравятся, но… — Он не решался сказать ей правду. — Она меня не выносит, понятно? Я буду последним человеком на земле, за которого она согласится выйти. — Взяв отчет, он направился к двери. — Мне нужно идти.

— Джексон!

— Что еще?

— Если это правда, то она дура.

Леди Селия вовсе не дура. Но она не свяжет свою судьбу с человеком, который не знает своего происхождения, не знает, кто его отец. Он слегка кивнул на прощание.

— Увидимся вечером, тетя.

Выйдя из дома, Джексон почувствовал, как в нем поднимается копившийся годами гнев. Он ни в коем случае не хотел обидеть тетю Аду, но она живет в выдуманном ею мире. С тех пор как он стал работать на Шарпов, она не перестает надеяться, что близость с этой семьей поможет ему занять высокое положение, и ничто не может поколебать этой надежды.

Она истово верит, что его отец был благородной крови, и уже это возвышает Джексона над другими незаконнорожденными молодыми людьми. Но однажды она поймет, что глубоко заблуждается. Человек без прошлого навсегда останется человеком без прошлого, независимо от того, кем был его отец.

Неделей позже, в первый вечер домашней вечеринки, гости собрались в большом зале и весело беседовали. Многие танцевали. Но Селии было грустно.