Десять апельсиновых деревьев в кадках с затейливо повязанными вокруг них яркими лентами выстроились ровной линией вдоль стеклянной стены. У противоположной стены стояли скамейки, чтобы гости могли наслаждаться запахом и зрелищем цветущих и плодоносящих деревьев. Прелестное место, но даже оно не радовало ее сейчас.

Что-то тревожило ее. Что-то похожее на совесть. Она ведь заранее знала, что отвергнет Лайонела. Тогда почему же позволила ему сделать предложение? Теперь он подумает, что причина отказа — психический недуг, преследующий его семью. А если разнесется слух, что ей сделали предложение, а она отказала, ситуация станет совсем невыносимой. Она не имела права так поступать.

Наверное, придется выйти за него замуж. А может, лучше каким-нибудь образом избежать этого брака? Селия не представляла, как сможет прожить жизнь со столь чуждым ей во всем человеком.

— То есть вы предлагаете мне брак не по любви, а по расчету? — уточнила она.

— Не совсем. Я надеюсь, у нас сложатся вполне теплые семейные отношения.

«Ну да, теплые. Просто дружеские», — с горечью подумала она.

Герцог остановился и внимательно вгляделся в ее лицо.

— Я дам вам время все обдумать, дорогая. Я понимаю, что налетел на вас словно коршун. Но могу я надеяться, что мое предложение вас хоть чуть-чуть заинтересовало?

Пожалуй, может. Если…

— Скажите, ваша светлость, вы видите во мне что-нибудь привлекательное… как в женщине?

— Простите. — Герцог, казалось, удивился. — Я полагаю, вы сочли мое предложение излишне прагматичным.

— Да, немного.

В его глазах промелькнула улыбка.

— Тогда, пожалуй, это отчасти разубедит вас. — Он наклонился, приподнял пальцами ее подбородок и поцеловал в губы.

Она задержала дыхание. Желание поцеловать несколько рассеяло ее опасения: значит, она все-таки привлекательна для него как женщина.

Но когда его губы — вялые, неуверенные, холодные — коснулись ее, она почувствовала разочарование. Не то чтобы он целовался как-то не так. Просто его поцелуй был слишком… осторожным, сдержанным. Как будто он пробовал температуру воды. А ей не нужен мужчина, который пробует ее, как воду. Ей хотелось, чтобы он крепко сжал ее в своих объятиях и без обиняков показал, как она желанна, что он хочет…

— Думаю, вам следует отпустить даму, — прозвучал знакомый голос, заставивший ее вздрогнуть. — Или вас ждут очень неприятные последствия.

Увидев герцога, позволившего себе откровенные вольности по отношению к Селии, он вскипел. Обычно свойственная ему рассудительность будто испарилась, остались одни импульсы, под влиянием которых он и действовал. И сразу вынужден был пожалеть об этом.

Потому что герцог медленным и спокойным движением, как все мужчины высшего круга, откинулся назад и небрежно посмотрел на него.

— Не думаю, что мы знакомы, сэр.

Джексон пытался сдержать поднявшийся в нем шквал эмоций. Леди Селия не сводила с него глаз, да и герцог выглядел сильно раздраженным. Но раз уж Джексон ввязался в это неприятное дело, он доведет его до конца.

— Я Джексон Пинтер с Боу-стрит. Брат этой девушки нанял меня, чтобы… чтобы… — Если он скажет, что его наняли следить за поклонниками, леди Селия убьет его на месте.

— Мистер Пинтер расследует обстоятельства смерти наших родителей, — объяснила она простодушным голосом, что ничуть не обмануло Джексона — леди Селия была в дикой ярости. — И очевидно, он решил, что его служебное положение позволяет ему вмешиваться в наши личные дела.

— Ваш брат, — Джексон не смог удержаться, чтобы слегка не поддеть ее, — также поручил мне оградить вас от охотников за приданым. Так что я выполняю свою работу.

— Вы знаете, кто я такой? — в негодовании воскликнул герцог.

«В высшей степени достойный кандидат в мужья, чтоб тебе удавиться!»

— Человек, пристающий с поцелуями к молодой невинной девушке, о чем не знают и на что не давали разрешения старшие члены ее семьи.

— Мистер Пинтер, это его светлость герцог Лайонел. — Селия едва сдерживала себя. — Он вовсе не охотник за приданым. И вообще это не ваше дело. Я была бы вам признательна, если бы вы держали свое мнение при себе.

— Как я уже говорил на днях, — Джексон не сводил с нее глаз, — всех денег в мире не хватит, чтобы принудить меня к этому.

— И что вы намереваетесь предпринять после того, что увидели, сэр? — Взгляд герцога был холоден и тверд.

Джексон повернулся к нему:

— Зависит от вас, ваша светлость. Если вы немедленно вернетесь к гостям, я ничего не буду предпринимать.

В слабом свете, исходящем от печи Бузальо, Джексон не мог разглядеть, какое выражение появилось на лице герцога — облегчение или досада.