Бри тщательно обдумала его совет и резко тряхнула головой.

— Понятно, сэр.

Поскольку ее взгляд устремился к буфету, где стояли блюда, накрытые крышками, Роб предложил:

— Позавтракай. Ты наверняка проголодалась.

Бри не заставила себя уговаривать. Подцепив кусок омлета, она переложила его на свою тарелку и потянулась было за вторым, когда рука ее вдруг замерла на полпути и она испуганно посмотрела на Роба.

Заметив ее страх, он ободряюще сказал:

— Ешь, сколько хочешь.

Девочка расслабилась.

— Когда я брала себе слишком много еды, старый козел бил меня.

Роб поморщился, но причиной тому были отнюдь не использованные ею словечки. Неудивительно, что она такая худенькая.

— И ты, разумеется, не понимала, сколько это — слишком много, пока он не начинал злиться.

Она кивнула и в это мгновение показалась намного старше своих лет. Роб спросил себя, а когда у нее день рождения.

— Я не хочу, чтобы ты меня боялась, Бри, — решительно заявил он. — Кроме того, когда у тебя день рождения? Тебе наверняка скоро исполнится двенадцать.

— Да, сэр. Двадцать пятого апреля.

Бри аккуратно ковырнула омлет, затем добавила на тарелку ломтик ветчины и гренок. Сара налила всем чаю.

Бри набросилась на еду, как изголодавшийся волчонок, работая и вилкой, и пальцами, а Роб и Сара с изумлением и некоторой тревогой наблюдали за тем, как она насыщается. Правильному поведению за столом они начнут обучать ее в другой раз, когда она будет не так голодна. Роб понял, что пройдет некоторое время, прежде чем девочка сможет расслабиться и начнет есть не спеша.

Он подождал завершения трапезы, прежде чем обратиться к Бри:

— Я учился в Уэстерфилдской академии, школе для мальчиков «хорошего происхождения и плохого поведения».

На лице Бри отразилось изумление.

— Вы плохо вели себя?

— Да, часто, но я научился не делать этого без достаточных на то оснований. — Роб пристально смотрел на дочь. — Сейчас я задам тебе два вопроса, которые задала мне директриса, когда решала, принимать меня в ученики или нет. Во-первых, она хотела знать, что я люблю и что хочу иметь, а, во-вторых, что ненавижу и с чем не желаю иметь ничего общего. Ты готова ответить на них?

Бри нахмурилась.

— А вы меня не выгоните, если мои ответы вам не понравятся?

— Нет, потому что я — твой отец, а не директриса, — ответил он. — Но я хотел бы знать, что для тебя важно.

Она задумчиво пожевала Губу.

— И я могу ответить как угодно?

— Можешь.

— Я хочу… я хочу пони, — торопливо выпалила она. — Настоящего пони, на котором буду ездить только я!

Роб подумал об огромных долгах. Впрочем, пони стоил недорого.

— Хорошо, ты получишь пони. Умеешь ездить верхом?

— Немного. — Выражение лица девочки ясно говорило о том, что она преувеличивает.

— Ты можешь брать уроки верховой езды с завтрашнего дня. А потом, после того как ты хорошенько поупражняешься, мы выберем для тебя хорошего пони.

Бри просияла.

— Пони! — Она обернулась к Саре. — Вы слышали? Отец собирается подарить мне пони!

Сара улыбнулась в ответ.

— Половину своего детства я провела верхом на пони.

Дав Бри время осознать свалившееся на нее счастье, Роб сказал:

— Второй вопрос касался того, что ты ненавидишь.

На сей раз ответ прозвучал почти мгновенно.

— Я ненавижу, когда меня бьют. Будь я старше, я бы убила старого козла! — с жаром выдохнула Бри.

— Я не буду тебя бить. Обещаю. Что-нибудь еще?

И вновь ответ не заставил себя долго ждать:

— Не говорите гадостей о моей маме и не лгите мне.

— Ну, это совсем не трудно, — сказал Роб. — Твоя мама была замечательной, и я могу думать целую неделю, но так и не придумаю, что гадкого можно сказать о ней.

Бри закусила губу.

— Она была самой лучшей мамой на свете.

— Моя мать умерла, когда мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, — мягко сказал Роб. — И я все еще скучаю по ней. — Она бы полюбила свою внучку. Немного помолчав, он продолжал: — Мне не нравится обман, поэтому я не буду тебе лгать, но я бы хотел, чтобы ты тоже пообещала не обманывать меня. Говори мне правду, какой бы неприятной она ни была. Я не стану тебя бить.

Растерянно моргая, дочь уставилась на него.