Плавучий мост Оцу.

Мост – «Висячая полочка». Видно, душа у него неширокая, зато имя забавное.

Деревни: Осака – «Холм встреч», Нагамэ – «Долгий взгляд», Идзамэ – «Пробуждение», Хитодзума – «Чужая жена», Таномэ – «Доверие», Юхи – «Вечернее солнце».

Деревня Цуматори – «Похищение жены». У мужа ли похитили жену, сам ли он отнял жену у другого, – все равно смешное название.

Деревня Фусими – «Потупленный взор», Асагао – «Утренний лик».

Аир. Водяной рис.

Мальва очень красива. С самого «века богов» листья мальвы служат украшением на празднике Камо, великая честь для них! Да и сами по себе они прелестны.

Трава омодака – «высокомерная». Смешно, как подумаешь, с чего она так высоко о себе возомнила?

Трава микури. Трава «циновка для пиявок». Мох. Молодые ростки на проталинах. Плющ. Кислица причудлива на вид, ее изображают на парче.

«Опрометчивая трава» растет на берегу у самой воды.

Право, душа за нее не спокойна.

Трава «доколе» растет в расселинах старых стен, и судьба ее тоже ненадежна. Старые стены могут осыпаться еще скорее, чем берег. Грустно думать, что на крепкой, выбеленной известью стене трава эта расти не может.

Трава «безмятежность», – хорошо, что тревоги ее уже позади.

Как жаль мне траву «смятение сердца»! Придорожный дерн замечательно красив. Белый тростник тоже. Чернобыльник необыкновенно хорош.

Горная лилия. Плаун «в тени солнца». Горное индиго.

«Лилия морского берега». Ползучая лоза. Низкорослый бамбук. Луговая лиана. Пастушья сумка. Молодые побеги риса. Мелкий тростник очень красив.

Лотос – самое замечательное из всех растений. Он упоминается в притчах Сутры Лотоса, цветы его подносят Будде, плоды нанизывают как четки – и, поминая лотос в молитвах, обретают райское блаженство в загробном мире. Как прекрасны его листья, большие и малые, когда они расстилаются на тихой и ясной поверхности пруда! Любопытно сорвать такой лист, положить под что-нибудь тяжелое и потом поглядеть на него – до чего хорош!

Китайская мальва повертывается вслед за движением солнца, даже трудно причислить ее к растениям.

Полынь. Подмаренник. «Лунная трава» легко блекнет, это досадно.

Из луговых цветов первой назову гвоздику. Китайская, бесспорно, хороша, но и простая японская гвоздика тоже прекрасна. Оминаэси – «женская краса». Колокольчик с крупными цветами. Вьюнок «утренний лик».

Цветущий тростник. Хризантема. Фиалка.

У горечавки препротивные листья, но когда все другие осенние цветы поникнут, убитые холодом, лишь ее венчики все еще высятся в поле, сверкая яркими красками, – это чудесно!

Быть может, не годится особо выделять его и петь ему хвалу, но все же какая прелесть цветок «рукоять серпа». Имя это звучит по-деревенски грубо, но китайскими знаками можно написать его иначе: «цветок поры прилета диких гусей».

Цветок «гусиная кожа» не очень ярко окрашен, но напоминает цветок глицинии. Распускается он два раза – весной и осенью, вот что удивительно!

Гибкие ветви кустарника хаги осыпаны ярким цветом. Отяжеленные росой, они тихо зыблются и клонятся к земле. Говорят, что олень особенно любит кусты хаги и осенью со стоном бродит возле них. Мысль об этом волнует мне сердце.

Махровая керрия.

Вьюнок «вечерний лик» с виду похож на «утренний лик», – не потому ли, называя один, вспоминают и другой? «Вечерний лик» очень красив, пока цветет, но плоды у него безобразны! И зачем только они вырастают такими большими! Ах, если бы они были размером с вишенку, как бы хорошо! Но все равно «вечерний лик» – чудесное имя.

Куст цветущей сирени. Цветы камыша.

Люди, верно, будут удивляться, что я еще не назвала сусуки. Когда перед взором расстилаются во всю ширь осенние поля, то именно сусуки придает им неповторимое очарование. Концы его колосьев густо окрашены в цвет шафрана. Когда они сверкают, увлажненные утренней росой, в целом мире ничего не найдется прекрасней! Но в конце осени сусуки уже не привлекает взгляда. Осыплются бесследно его спутанные в беспорядке, переливавшиеся всеми оттенками гроздья цветов, останутся только голые стебли да белые метелки… Гнутся под ветром стебли сусуки, качаются и дрожат, словно вспоминая былые времена, совсем как старики. При этом сравнении чувствуешь сердечную боль и начинаешь глубоко жалеть увядшее растение.

«Собрание мириад листьев» – «Манъёсю». «Собрание старых и новых песен» – «Кокинсю».

Столица. Ползучая лоза… Трава микури. Жеребенок. Град.

Сердце матери, у которой сын-монах на двенадцать лет удалился в горы.

Приезжаешь безлунной ночью в незнакомый дом. Огонь в светильниках не зажигают, чтобы лица женщин оставались скрытыми от посторонних глаз, и ты садишься рядом с невидимыми тебе людьми.