— Ты… — потрогал плечо, провел ладонью по талии. — Совсем… другая… Красивая… — заглянул в глаза. — Почему же ты не сказала сразу?

— Я боялась…

— Чего?

— Я и сейчас боюсь.

— Я никогда тебя не обижу. Ты станешь матерью моих детей. Даже у хищников самцы не обижают самок…

— Вот этого и боялась, — чуть отодвинулась, скользнув в сторону, ощущая спиной холодную гладкую стену. — Я не самка. Я человек, как и ты. Не хочу служить инкубатором для чьего-то потомства.

— Но я же совсем не то имел в виду! — он попытался снова прикоснуться, я отпрянула. Он понял, остался на месте, опустил руку. — Почему инкубатором для чьего-то потомства? Матерью для твоего и моего, для нашего. Прежде так и было: мужчина и женщина любили друг друга, от их любви рождались дети. Об инкубаторах и речи не было…

— Но я тебя не люблю! В этом-то все и дело! Я не знаю тебя…

— Мы же вместе почти неделю. Разве я тебя обижал?

— В общем нет, но ты все время раздраженный, злишься…

— Если б ты сразу сказала…

— Ну да, да! Ты прав, сама виновата. Но я в любом случае не могу сейчас… Вот так сразу… Я всегда боялась рожать…

— Да я ведь и не жду всего прямо сейчас, — Алехо неуверенно улыбнулся, видимо, вдохновленный тем, что я начала оправдываться. — Можно тебя поцеловать?

— Нет! — я случайно скользнула взглядом по полотенцу, прикрывавшему наготу избранного, и заметила тревожные признаки. Поскорей подняла с пола свою одежду и прижала к груди. Вид у парня стал разочарованным.

— Я в состоянии себя контролировать. И никогда бы не стал применять силу, даже если б не обещал тебе, — мельком глянул ниже пояса, видно, заметив блуждания моих глаз. — Это нормальная реакция. Ты очень красивая. Еще лучше, чем я мечтал. Тебя и правда зовут Лера?

— Да, — похоже, теперь ненавистное имя, которое он ни разу не удосужился произнести, пока считал меня мальчишкой, зазвучало небесной музыкой. Нет, я несправедлива к парню, который, между прочим, ведет себя очень достойно.

— А ты могла бы надеть халат, а не джинсы?

— Ты сам, главное, одеться не забудь, — я с облегчением нащупала ручку входной двери. — Мне еще кошку искать.

— Да придет она, никуда не денется. Надевай халат, приходи на кухню. Я ужин приготовлю, зверюга учует и тут же прибежит.

Кошку я искать не пошла, не до того было. Вбежала в свой номер, закрылась, принялась метаться по комнате. Господи, ситуация становится хуже и хуже! Теперь избранный знает, кто я, и уж точно не отстанет, пока не выполнит свою миссию. Но не могла же я позволить ему потихоньку сходить с ума! Тогда б он точно попытался меня прикончить, как Джек Никлсон в "Сиянии" Кубрика (и тебе снова спасибо, дедушка Кинг!) Попытался? Этот прикончил бы без труда!

Нет, так нельзя. Почему я все время думаю о плохом? Алехо только что вел себя просто идеально. Еще бы, у него отлегло от сердца, когда понял, что с ориентацией все в порядке. Зато теперь призадумается, по чьей вине настрадался и… Хотя вряд ли, он же совсем не знает женщин, значит, скорее всего, ко мне отнесется как к дару небес. Несколько минут назад смотрел, как на чудо… Правильно, для него мое появление и есть чудо! Для меня тоже, только, скорее, со знаком минус.

Ох, хватит заниматься бесплодными раздумьями! Нужно поговорить с ним нормально, обстоятельно. Попытаться объяснить, что вот так сразу я не могу стать его женой. Авось, удастся выторговать сколько-то времени, а там, возможно, Великая Космическая Сила убедится в моем упорном нежелании становиться прародительницей, и отправит домой.

Сбросив джинсы, надела ночнушку, сверху халат (мечта сбылась!) и пошла вниз. Кухню нашла почти как кошка, по запаху. Вкусно пахло какими-то пряностями и, кажется, жареным мясом. Толкнула дверь, открывающуюся в обе стороны, вошла. Алехо возился у плиты, на разделочном столе восседала киса и лопала нечто, напоминающее сырую печенку. Глянула на меня мельком и вернулась к трапезе, негодяйка.

— Садись, — парень кивнул на высокий круглый табурет у бокового стола. — Придется немного подождать. Если ты очень голодна…

— Нет. Подожду, — я подошла к предложенному месту, уселась. Халат был велик, и его полы почти полностью скрывали ноги. Взору Алехо предстали лодыжки да босые ступни, но он не преминул на них задержаться. — Вот если бы бокал вина…

— Пожалуйста, — тут же извлек из шкафчика бутылку, открыл, снял с держателя бокал, налил темной жидкости, подал мне. — Или ты предпочитаешь белое? — спохватился.

— Предпочитаю красное, спасибо, — взяла бокал, стараясь не коснуться пальцев Алехо. Он, впрочем, тоже отнюдь не стремился к "тактильному контакту". — Ты распоряжаешься здесь чуть ли не как у себя дома. Знаешь, где что лежит, ужин, я смотрю, на подходе.