Шрифт:
Майор заколебался: говорить или нет. Все же сказал:
— Пятнадцать лет. В колонии строгого режима.
Лихарев посмотрел на юношу: Феликс стоял, отвернувшись, из глаз катились слезы. Майор ласково обнял его за плечи.
— Ого! — удивился он, ощупывая мускулатуру паренька. — Чем ты их так накачал? Боксом занимаешься? Или борьбой?
— Самбо, — ответил Феликс.
— Заметно, — одобрил Лихарев. — Ну-ка, чему научился?
— Хотите, я вам один приемчик покажу? Спорим — на ногах не устоите.
— Что ж, давай. Стол уберем?
Они отодвинули стол к стене и встали друг против друга в боевую позицию. Феликс попытался захватить руку Лихарева своим приемом и тут же оказался на лопатках. Мгновенно вскочив, снова кинулся на майора и снова очутился на ковре. Опять поднялся и упрямо двинулся вперед. Юрий Глебович остановил его.
— Постой! Это делается не так. Смотри: движение на себя, левый захват, правую руку под плечо, разворот на правой и — бросок. Давай пробуй.
Феликс повторил показанный прием. На этот раз Лихарев оказался на лопатках, а Феликс, счастливый, крепко прижимал его к полу.
— Ну вот, теперь получилось, — похвалил майор, поднимаясь. — Я вижу, с профессией ты уже все решил.
— Решил, дядя Юра, — кивнул Феликс. — Только маме пока ни слова.
— Почему?
— Начнет волноваться раньше времени, а у нее и без того забот хватает.
— Пожалуй, ты прав. Моя помощь понадобится? Феликс упрямо мотнул головой:
— Не надо, я сам.
Дверь отворилась, в квартиру вошла Майя Борисовна. В одной руке — портфель, в другой — тяжело груженная хозяйственная сумка. Лихарев и Феликс метнулись ей навстречу, перехватили поклажу.
— Мам, ну сколько можно говорить, — упрекнул сын по-взрослому, по-мужски. — Поручила бы мне, я бы сам все купил.
— В самом деле, Майя, — присоединился Юрий Глебович. — Могла позвонить, я бы вышел навстречу.
— Ничего, ничего, мальчики, — радостно оглядывала обоих Майя Борисовна, — ваша помощь еще потребуется. Марш на кухню — будем ужин готовить.
— А у нас уже все сделано! — ликующе объявил Феликс и потянул Лихарева за собой.
Через минуту из кухни показалась торжественная процессия: впереди с огромной миской горячих оладий шагал Феликс, за ним шествовал Юрий Глебович с тарелкой сметаны. Они сделали «круг почета» вокруг смеющейся хозяйки дома. Майя стащила оладью, попробовала и убежала из комнаты, крикнув:
— Вкуснотища! Кто автор?
— А вот не скажем.
Майя принесла из кухни забытые впопыхах вилки, и все сели за стол. Улыбаясь, смотрела она на мужчин, с отменным аппетитом уплетающих лакомое блюдо. На мгновение в памяти мелькнула картина такого же ужина в былые времена. Только тогда за столом был Кирилл.
— Сынок, завари чаю, — попросила Майя.
— Сейчас, ма! — Феликс вытер салфеткой измазанный сметаной рот, юркнул на кухню.
— Я смотрю, вы уже подружились.
— Парень что надо! — похвалил Юрий. — Дважды положил меня на лопатки.
— Не может быть! Ты поддался.
— Представь себе — нет. Одолел по всем правилам. Майя все равно не поверила. Но ей было приятно, что
Юрий так высоко оценил спортивные способности сына.
— Все, больше не могу. — Она отложила вилку. — Ничего не скажешь, потрудились вы на славу. А помнишь, Юра, как мы в общежитии их стряпали?
— Еще бы! И дешево, и вкусно, и ни в одной столовке не найдешь.
— Хлопотно. У нас ведь тоже так было: лопать — всей оравой, а тереть — никого.
— Положим, на меня ты жаловаться не могла: главный терщик-закоперщик!
— По первому зову — через три ступеньки? — снова напомнила Майя.
— Даже через четыре, — тихо ответил Юрий, бережно накрыв ладонью ее руку, лежащую на столе.
Они помолчали, боясь вспугнуть то новое, что возникло в их отношениях. Вошел Феликс с большим заварочным чайником. Майя мягко убрала руку.
Вот и чай выпит, и посуда убрана. Феликс догадливо покинул взрослых, чтобы дать им поговорить наедине. Лишь изредка заходил в гостиную: что-то показать Лихареву, о чем-то с ним перешептаться — у них свои, мужские интересы... Майя молча наблюдала за ними, временами встречая ответные взгляды: спокойно-вопросительный — Лихарева, таящий робкую надежду — Феликса.
— Значит, Юра, пока ничего нового? Личность убитой установить не удалось?
— К сожалению. У меня возникает сомнение — местная ли она? Может быть, туристка, причем неорганизованная? Мало ли их бродит по Золотому кольцу. В таком случае поиск осложняется еще больше.