Дэвид Э. Филлипс, в то время руководящий сотрудник резидентуры ЦРУ в Мехико, а позднее начальник Отдела Западного полушария Оперативного управления ЦРУ, в своей книге «Ночной дозор» подробно описывает, каким образом указанные снимки были увязаны в резидентуре с магнитофонной записью перехваченного телефонного звонка Освальда в советское посольство и как неустановленный человек превратился в Ли Харви Освальда. Некоторые исследователи скептически воспринимают эти объяснения, считая их намеренной попыткой прикрыть тайную операцию, связанную с подлинным Освальдом или его двойником. Даже учитывая, что основной специализацией Д.Э. Филлипса в резидентуре были активные мероприятия, его рассказ представляется вполне реальным. Такие ляпы в бюрократизированной оперативной деятельности спецслужб, включая разведку, не такое уж редкое явление.

Уверен, что факт демонстрации Освальдом оружия во время второго прихода в наше посольство 28 сентября вызовет немало вопросов и даже сомнений в правдивости наших свидетельств спустя столько лет после события. Но ранее я уже останавливался на причинах нашего молчания и повторяться не вижу смысла. А отвечать мы готовы на любые вопросы. Если этот факт является для всех абсолютно новым элементом информации о визитах Освальда в наше посольство, то я начал размышлять над ним давно, еще когда осенью не то 1964, не то 1965 года в наше посольство из посольства США курьер доставил несколько экземпляров отчета Комиссии Уоррена на русском языке. Один из них я оставил в консульстве и принялся внимательно изучать. Перелистывая страницы, я был поражен, увидев фотоснимок вещественного доказательства — револьвера, принадлежавшего Освальду, из которого предположительно был застрелен полицейский офицер Типпит. Поскольку сходство с револьвером, лежавшем на столике перед ним 28 сентября, было очень велико, я показал фото Валерию и Павлу, которые в тот день держали в руках оружие Освальда, а Павел даже разряжал его. Оба сказали, что изображенный на черно-белой фотографии револьвер очень похож на тот, который имел при себе Освальд. Тогда-то мне и запала мысль: а не осталось ли каких-либо свидетельств того, что Освальд носил при себе револьвер перед возвращением из Мексики или после того? И вот в 1992 году, штудируя книгу Джима Гаррисона «По следам убийц», я буквально подпрыгнул в кресле, прочитав следующий отрывок: «Некоторые из таких сцен (речь идет о появлении «подставных Освальдов». — О.Н.) были настолько нелепы, что их мог заглотать только полный глупец. Одно из таких представлений произошло в мексиканском консульстве в Новом Орлеане. Это было вскоре после полудня в один из дней середины сентября 1963 года (Освальд получил мексиканскую визу в этом консульстве 17 сентября. — О.Н.). Молодой человек, сопровождаемый женщиной с косынкой на голове, появился в консульстве. В то же время там оказалась Фенелла Фаррингтон, выяснявшая возможность получения своей автомашины после недавней поездки в Мексику вместе с мужем.

Молодой человек спросил служащую консульства, сидевшую за стойкой:

— Какая погода сейчас в Мексике?

— Очень жарко, — ответила она. — Так же, как здесь сегодня.

Потом он спросил ее, теперь уже выделяя ту страшную тему, проходящую по всем этим спектаклям (вновь подразумеваются появления двойников Освальда. — О.Н.):

— Что необходимо сделать, чтобы провезти в Мексику огнестрельное оружие или револьвер (перевод дословный. — О.Н.)?

Это был вопрос, который мог достичь ушей каждого. Служащая консульства поинтересовалась, зачем он хочет взять револьвер, и Фенелла Фаррингтон, находясь поблизости, по своей инициативе заметила, что «там прекрасная охота»».

Фаррингтон показалось, что мужчина, которого она описала как высокого и худощавого, был недоволен ее вмешательством и не выразил своей признательности. Фаррингтон также рассказала, что он казался напряженным и скованным, не таким, как выглядели другие туристы, ожидавшие получения виз.

Исходя из своей теории заговора, Джим Гаррисон истолковывает в книге этот эпизод как несомненное подтверждение существования двойника Освальда, в данном случае того, который играл его роль при поездке в Мексику и посещении кубинского и советского посольств. Для меня, наоборот, этот факт свидетельствует о том, что речь идет о подлинном Освальде, о том, что еще за неделю до поездки он готовился ехать в Мексику вооруженным. Возможно, и Гаррисон задумался бы над своим выводом, если бы узнал тогда об обстоятельствах нашей встречи с Освальдом в советском посольстве 28 сентября.

Но еще более интересными выглядят приведенные в книге последствия эпизода в мексиканском консульстве в Новом Орлеане: «Четыре дня спустя после убийства президента Фаррингтон гостила у родственников в Вашингтоне, когда на нее вышло ФБР.

Сотрудник ФБР, который позвонил ей из Вашингтонского управления, оставил ей телефон, чтобы она могла перезвонить и удостовериться в его принадлежности к этой службе. После этого он сообщил ей, что ФБР отыскало ее в связи со случаем в мексиканском консульстве в Новом Орлеане. По его словам, сцена была сфотографирована скрытой камерой, которая была включена, когда молодой человек упомянул о стрелковом оружии, и, поскольку она находилась там же, ФБР установило ее личность по фотографии. Молодой человек, добавил он, был Ли Харви Освальд, чье фото было сделано в то же время». Согласно рассказанному в книге, Фаррингтон заявила: «Агент ФБР рассказал мне, что бюро имеет фото молодого человека, который хотел взять винтовку в Мексику, и что это был Ли Харви Освальд», однако фотографию ей не предъявил. Далее, по ее словам, ФБР настойчиво добивалось от нее признания, что она до этого уже встречалась с Освальдом в Мексике, хотя она неоднократно отрицала этот факт. Позднее сотрудники ФБР вновь опрашивали Фаррингтон и ее кузину, находившуюся вместе с ней в консульстве, показывая снимки Джека Руби и заявляя, что он тоже находился там в тот же день, на что и Фаррингтон, и ее сестра ответили, что Руби не напоминает им никого из тех, кого они видели в консульстве. Гаррисон пишет, что его коллеги (Морт Сал и Марк Лейн) предъявили Фаррингтон 17 фотографий с вопросом, нет ли среди них молодого человека, находившегося в консульстве в Новом Орлеане. Она ответила, что на двух, может быть, изображен тот человек, и отложила снимки Освальда и Керри Торнли, его друга по службе в морской пехоте в Эль-Торо, который затем переехал в Новый Орлеан. Об их внешнем сходстве достаточно широко известно.

Поскольку фото, о котором говорил агент ФБР, не было опубликовано правительством, Гаррисон задается вопросом: если это был снимок Освальда, почему оно так испугалось, что не предало его гласности? Ответ на этот общий вопрос, мне кажется, должен состоять из ответов на многие другие вопросы, главными из которых представляются следующие: когда фотоснимок стал достоянием ФБР? Когда и каким образом было установлено, что на нем изображен Ли Харви Освальд? Когда и какие оперативные меры были приняты в связи с этим?

Эти вопросы можно считать главными, поскольку допустима вероятность трех основных путей продолжения эпизода:

1) фотография попала в ФБР, и личность субъекта как Ли Харви Освальда была установлена до его отъезда в Мексику;

2) ФБР натолкнулось на материалы эпизода в результате проверки «мексиканского следа» после получения информации о контакте Освальда с советским посольством в Мехико;

3) то же самое, но после убийства Кеннеди.

Разумеется, по каждому варианту возможно построить различные версии. Например, по первому варианту — что вся поездка Освальда проходила под контролем спецслужб. По второму — что Освальд умышленно не был включен в категорию потенциально опасных лиц, склонных к насилию, а материалы были использованы для конструирования козла отпущения. Кстати, судя по датам переписки между подразделениями ФБР в календаре 3, вряд ли кто-то из них приступил к оперативным шагам для проверки «мексиканского следа» по второму варианту до ноябрьских событий.