Анна.Уже я не зову его жизнь, как звала.

Аглая (внезапно утихшая, как бы засыпая).Ты зачала жизнь, оттого не должна звать жизнь, как звала.

Анна.Так всегда было со мной.

Аглая (отпускает руки Анны. Мертвенно).Иди… иди…

Анна тихо и покорно направляется к каюте. Молчание. Аглая нагоняет ее.

Аглая (в коротком безумии, заботливо).Анна, Анна, скажи, Анна, сундуки твоих детей с тобою?

Анна (спокойно).Да, они со мною. (Бредит.)Я даже не понимаю, как оно так всегда случается, что они со мною. И, знаешь, Аглая (оживляясь),моль не всю шерсть испортила.

Аглая.Ее хватит для одного ребенка?

Анна (в тихой радости).Да, да.

Аглая (покорно).Пусть так.

Анна вновь движется, чтобы идти.

Аглая (уже у каюты Алексея, еще задерживает ее за руку; властно, вся меняясь).Подожди немного. Я одна войду к нему.

Анна (подымая молящие руки).Не буди его. Это третий обморок. Он сам просыпался к непонятной силе!

Аглая хватает край занавеси.

Анна (не смея дотронуться до нее, склоняется вся низко, вся моля руками).Аглая, ты убьешь его. Еще немного… Еще не отними его у меня.

Аглая не движется, не отнимает руки от занавеси.

Анна (умоляя).Аглая, ты имела его девять лет, я же девять дней, и три дня из девяти — мертвым, вот как теперь. Аглая, ты сама дала мне его, и детей его, и себя.

Аглая наклоняет слегка голову, прикладывает палец к губам в знак молчания и долго глядит на Анну; потом, не отдергивая занавеси, проходит внутрь каюты. Анна закрывает лицо руками и, давя рыдания, убегает к борту и исчезает за рубкой.

Голос Алексея (очень слабый).Анна, Анна! Опять…

Молчание.

Голос Алексея. Гул подо мною. Дрожит. Земля дрожит. Зачем? Все едем? (Как бы просыпаясь, тревожно.)Кто это? Кто это? (Во внезапной громкой радости.)Нет, нет, мы дома! Аглая — ты! (Жалуется.)Я сон видел… Ужасный сон, я был на корабле… (В прежней радости.)Аглая, мы дома. Пахнет рожью! Мы с тобой за руку… вот, вот твоя рука, видишь — рожь, золото и синева? (Кричит дико.)Гул, гул, все гул подо мною. Не увози меня! Воздуха. Тесно. Аглая, дышать!

Молчание. Аглая выходит из каюты Алексея. Обходит и исчезает за ее углом, у борта. Вскоре возвращается. Два матроса следуют за ней. Входят в каюту Алексея и выносят его, лежащего навзничь на длинном морском кресле. Алексей одет в дорожный теплый плащ, и ноги прикрыты до половины тела пледом. Кресло ставят посреди палубы. Матросы уходят.

Аглая (склонясь над изголовьем, шепчет тихо, как шорох).Спи, спи, мой милый, мой брат, мой муж, учитель! Спи, спи, любимый! Скоро мы вместе уснем.

Алексей (стонет).Едем, еще едем. Куда?

Аглая.Мы едем все. Мы любим все. Мы слепы все. Земля и море, заклеванная птичка и стонущий лев, ждут нашей новой любви в прозрении. Мы не можем быть двое, не должны смыкать кольца, мертвым зеркалом отражать мир. Мы — мир. Спи, усталый, спи, любимый. Не нам доплыть. Поняв себя, мы отдохнем.

Аглая.Тебя люблю. Сильнее нельзя. В тебе очаг моего огня. Тебя потеряв, я стала болью. И еще раз любовью. И мир — очаг моему огню. Еще раз любовью! Миром, миром любви! Алексей (тихо).Мир, мир любви.

Аглая (как бы просыпаясь).О, Алексей, бесконечна в человеке жажда любить. Но вот он весь изошел, истаял весь любовью — и истаяла капля в небеса, только капля. Он же жаждал стать океаном — океаном и морями рдеющих облаков. Алексей. Океаном и морями рдеющих облаков. (Вдруг, как бы приходя в себя.)Аглая, моя Аглая!

Аглая (блаженно).Брат моего порыва, я здесь. Я возле.

Алексей приподымается, глядит на нее, наклоненную над ним. Находит ее руку, притягивает к себе. Она обнимает его стан рукою и приподымает его. Он опускает ноги. Они садятся рядом, и покрывалом он окутывает свои и ее ноги, так что они оба тесно прижаты друг к другу. Долго глядит на нее. Вдруг, как бы ослепленный, отворачивает от нее голову и прикрывает глаза.