На какое-то время в зале воцарилось тяжелое молчание. Но потом один из убийц хмуро потребовал:

– Поясни.

– А что тут пояснять?
– едва слышно вздохнул Кромм.
– Пятьдесят с небольшим лет назад вы пришли ко мне с предложением о найме. И я вас нанял... для одной-единственной цели...

– Согласно контракту, мы должны были обеспечить сохранность твоей жизни и вашей Гильдии. Но... и это было признано старейшинами клана обоснованным... вторая задача являлась второстепенной. Первую же мы выполнили - ты остался в живых.

– Но какой ценой...
– горько прошептал старый некромант.

– Цена не имеет значения, - холодно отозвался насм.
– Ты выжил. Значит, основная задача выполнена. Вторая же оказалась невыполнимой.

– К несчастью, вы приняли за основную не ту задачу, - снова прошептал Лонер.

– Это в контракте не указано.

– Да. Только поэтому я вас не виню.

В аудитории снова воцарилось молчание. На этот раз - недоуменное.

– Винить?
– наконец, озадаченно переспросил кто-то убийц.
– Нас?!

– Теперь уже только себя, - горько откликнулся Кромм.
– Если бы я сформулировал вашу задачу более четко, возможно, ничего другого и не потребовалось бы.

– Твоя Гильдия была обречена на гибель...

– Да. Но в то время ее для меня олицетворял один-единственный человек... и именно его-то вы не уберегли.

– Что за человек?
– с неприятным шипением осведомился второй насм.
– Ты не говорил о человеке. В контракте не записано...

– Знаю. И в этом - моя вина. Не догадался. Не уследил. Не подумал... а человек был важным. Наверное, только он и был тогда важен для нас. Его одного могло хватить, чтобы Гильдия сохранила себя или хотя бы не погибла целиком. И если бы я понял это еще тогда, то ничего бы не случилось. Да и меня бы здесь не было... наверное. Но в то время сохранность собственной жизни казалось мне более важной задачей. К сожалению. А сейчас...

До меня донесся еще один тяжелый вздох.

– Сейчас уже поздно что-либо менять.

И в третий раз в помещении стало тихо. Теперь - достаточно надолго, чтобы я смог рискнуть подсмотреть в щелочку и убедиться, что Лонер за время моего отсутствия так и не успел сменить свое местоположение, а явившиеся по его душу наемники окружили опечаленного мэтра плотным кольцом, как будто старик мог куда-то сбежать со своей единственной ногой.

Впрочем, оружие они на этот раз не стали демонстрировать. То ли Кромм их успел убедить в своей беспомощности, а то ли они сами поняли, что он не будет сопротивляться, и не нуждались в дополнительных рычагах воздействия.

– Контракт пересмотру не подлежит - наконец, прервал тягостное молчание один из насмов.
– За вторую задачу, как мы уже сказали, оплата не требуется. Оплатить ты должен лишь собственную жизнь.

– А если я не хочу?
– мертво спросил Лонер, заставив меня сжать кулаки и стиснуть зубы.
– Что, если я не собираюсь платить даже за нее?

– Тогда ты умрешь.

– Прямо сейчас?

– Возможно, - отчего-то насторожился убийца.
– Тебя устраивает такая цена?

– Более чем, - кивнул старик.
– Семьи у меня нет - все сгорели в развязанной Советом войне. Друзей, наставников, учеников тоже не осталось. Я ни к кому не привязан, потому что приложил для этого все усилия. Никому не нужен, поскольку и сам ни в ком не нуждаюсь. Да и жизнь для меня уже давно в тягость. Так что... вы окажете мне огромную услугу, если оборвете ее в качестве платы за ту ошибку.

– Разве тобой не должна двигать месть?
– почему-то нахмурился тот же насм.
– Людям свойственно искать себе врагов. Они любят цепляться за жизнь по самым различным причинам. Ты проиграл в той войне - все бывает. Но разве тебе не хочется отомстить за проигрыш?

Лонер медленно покачал головой.

– Больше - нет. Я... сгорел, разве не видно?

– Ты сдался?
– безжалостно уточнил убийца.

– Можно и так сказать.

– Почему?

Старый мэтр горько усмехнулся.

– Бороться имеет смысл лишь тогда, когда у тебя есть хоть какой-то шанс на победу. Пусть даже призрачный. Но если ты лишен сил, и если даже тело тебя подводит, а рядом нет никого, кто поддержал бы тебя в трудный миг... любые надежды тщетны. Я понял это лишь после полувека бессмысленных терзаний и безуспешных попыток вернуть то, к чему вернуться нам уже не суждено. Я - калека, насм. Разве не видишь? "Светлые" изуродовали мою душу и тело. Отобрали все, чем я жил и дышал. У меня больше нет сил, чтобы бороться с этим знанием. И нет воли, чтобы удерживать в себе хотя бы надежду.