— Ушел, уехал, бросил всех нас!

— Когда уехал, куда? С кем?

— Если бы он говорил нам…

Лейтенант привел из другой половины дома сына Халлы Сеидова — Семендера.

Джуманазаров кинулся к нему:

— Где отец?

— Не знаю. Уехал, когда я был на работе. Дядя Гоша должен быть с ним. Вы у него были?

— Пошли быстро с нами, покажешь, где живет Гоша.

В машине подполковник, рядом с которым теперь сидел Семендер, по рации передал дежурному, что операция «Адрес» закончена. Потом обернулся к Семендеру:

— Отец из Ашхабада вчера вернулся?

— Почему из Ашхабада?

— Разве не сказал, куда уехал?

— Нет. Никогда не говорил, куда едет и когда вернется. Исчезает, потом снова появляется. Четыре дня назад уехал куда-то, а вчера вернулся. Я пришел с работы, он как раз был дома. Что-то уж очень беспокойным мне показался. Громко начнешь говорить, кричит. На вопросы не отвечает. За ужином сказал: «Уезжаю, дня на три, на четыре отлучусь». Никогда перед нами не отчитывался, а тут вдруг сказал. Странно… Утром я собрался на работу, он сказал мне: «Постой». Сидел во дворе на топчане, курил. Подошел к нему, он долго смотрел на меня, потом бросил сигарету, раздавил ногой. «Сынок, будь здесь хозяином», — только и сказал. Я спросил, почему мне быть хозяином, он молчал, молчал, потом сказал: «Не спрашивай». Я повернулся и пошел, все время чувствовал на затылке его взгляд…

— Откуда он знаком с Гошей?

— Вместе из тюрьмы вернулись. Мы этого Гошу ненавидим.

— Почему?

— Не знаю… Просто так.

— Саран-ага у вас бывал?

— Чабан?

— Да.

— В год раз-другой приезжал к нам, а иногда и по два года не появлялся.

— Наверное, и вы бывали у него, раз он к вам приезжал гостить?

— Нет, мы у него не были. Отец, наверное, ездил. Когда привозил требуху и кавурму, мы догадывались, что он ездил к Сарану.

— С кем отец был еще в близких отношениях в нашем городе?

— С Мегеремом.

— Отец, наверное, взял у вас деньги, если уехал из дома надолго?

— Нет, он никогда из дома ничего не берет. И сейчас уехал, не взяв ни копейки, наоборот, сам оставил.

— Что? Золото?

— Смеетесь? Откуда у отца золото?

— Значит, бумажные деньги? Много?

— Много. Целый узелок… С матерью чуть инфаркт не случился, когда увидела столько денег. Отец сказал, что заработал…

— Ты знаешь, сколько зарабатывает маклер?

— Знаю. Но отец много лет собирал шкуры. Он мог много заработать. Вы из-за этого его разыскиваете? Спекулировал, да?

— Не спрашивай пока, Семендер, все узнаешь…

— За ним есть тяжелая вина?

— Очень тяжелая, Семендер. Очень тяжелая.

Гоши Сахатдурдыева дома, разумеется, не было. Жена и дети, увидев людей в форме, заревели в голос. Мать, гладя заливающуюся слезами пятилетнюю дочь, утирая другой рукой свои слезы, причитала перед подполковником:

— Что он мог сделать плохого, он же тихий как овечка. На муравья не наступит, обойдет. Ну что он натворил, скажите? Может, это ошибка, а, товарищи?

В глазах у нее светилась искренняя надежда. Джуманазаров горько усмехнулся:

— Овечка, говорите? Муравья не раздавит? А семнадцатилетнего подростка машиной мог бы раздавить?! Не поверите?.. Спекулянт. Ворочает тысячами. Вы ни разу не спросили у него, когда он приносил эти тысячи (при зарплате-то в сто рублей!), не оставит ли он благодаря этому своих детей сиротами? А надо было спросить. Поздно слезы лить…

— Что вы говорите? Вы соображаете, что вы сказали о моем муже? Как вы могли столько грязи на него вылить!

— Я еще не все сказал, гелин-эдже.

Женщина побелела как мел, зашаталась. Бекназар подвинул стул, она села, послышался не то стон, не то вопль:

— У тебя столько детей, Гоша, жена тебе всегда была верна, жизнь твоя дома была лучше, чем в других домах. Если запачкал руки кровью, то пусть тебя покарает бог, пусть пока…

Она потеряла сознание. Бекназар побежал за водой.

Заскрипела во дворе калитка, потом показалась голова, помаячила и скрылась снова. Человек, видимо, сообразил, что в доме чужие. Подполковник буквально вылетел из дома, кинулся за убегавшим по улице. Беглец был плохой спортсмен, и Джуманазаров стал его настигать. «Стой, буду стрелять!» — крикнул он и выстрелил над головой бежавшего. Тот мгновенно остановился. Схватившись за левую сторону груди, ловил воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

— Кто такой? Почему убегаешь? Пойдем со мной.