— Гоша-ага просил передать, гелин-эдже.

— Чтобы бог прибрал твоего Гошу! Что это у тебя?

— Деньги.

Женщина, повертев в руках пачки, чертыхнулась и, не прибавив ни слова, швырнула их в тамдыр. Он опешил, жена Гоши показалась ему похожей на ведьму с четырьмя руками и четырьмя кочергами.

— Дура ненормальная! — крикнул он и, вытянув вперед руки, будто ныряя в реку, всем телом бросился к пылающему жерлу тамдыра…

Длинный и Старик как в воду канули. Зоркие глаза оперативных работников не оставили без внимания ни один дом, сарай или чердак. Фотографии обоих преступников были размножены и разосланы в районы.

Хаиткулы наконец прилетел из Ашхабада и взял бразды правления в свои руки. Где их искать? Он знал, что все пути отступления для бандитов отрезаны, на шоссе их задержат, в аэропорту сразу опознают. А если они сейчас уже не в Чарджоу, а проскочили ночью до ближайшего аула, а там на попутных добрались до какого-нибудь города, откуда можно улететь в Самарканд, Бухару, Душанбе?.. Ближайший такой пункт — Керки.

Хаиткулы позвонил в керкинскую милицию, еще раз напомнил о розыске двух преступников, попросил внимательно осмотреть аэровокзал. Какие рейсы были в истекшие сутки? Только в Душанбе? Керкинцы обещали через час дать список пассажиров, вылетевших туда.

Если через два-три дня они не будут найдены, то надо объявлять всесоюзный розыск.

А вот список пассажиров из Керки — ни одной фамилии, напоминающей преступников. Это ничего не значит. У обоих могли быть подложные паспорта. Сколько раз они сменили их?.. Керкинскую зону надо усиленно контролировать.

Хаиткулы вылетел в Керки. По прибытии осмотрел город, попросил местных товарищей усилить контроль за переправами и прилегающими к реке аулами. Задержался на посадочной площадке, расспросил сотрудников, регистрирующих билеты и сопровождающих пассажиров в самолете, показал фотографии преступников… Нет, никто таких не видел… Чтобы кто-то страдал от кашля? Нет, таких пассажиров тоже не было.

Хаиткулы попросил дежурного принести ему списки пассажиров всех рейсов, вчерашних и сегодняшних. В комнате, обставленной современной мебелью и увешанной рекламными плакатами, было тепло и уютно, проходившие со списками девушки шушукались: «Что за симпатичный парень пришел к нам?» Но Хаиткулы ничего не замечал вокруг себя, погрузившись в чтение, которое сейчас казалось ему увлекательней, чем любой роман Жоржа Сименона. Время летело быстро, но Хаиткулы знал, что для него каждый час — потерянный, а для преступников — подаренный.

Осталась еще одна пачка билетов (вернее, их копий). Рейс Керки — Чарджоу. Просмотреть их, а потом выйти на свежий воздух и покурить. Нет, терпеть больше нет сил… Хаиткулы вышел, с наслаждением затянулся. Посмотрел, как один самолет приземлился, другой взлетел. Майор вернулся, сел на то же место.

Первые же два билета до Чарджоу заставили его вскочить с места. Один билет был выписан на Сахатдурдыева, второй на Сеидова. Если бы не две эти фамилии рядом, можно было бы и не торопиться. Фамилии, встречающиеся нередко, они уже попадались ему… Но две вместе! Что за чепуха!.. Только что выкурили их из Чарджоу, а они снова туда? Этот самолет, кстати, прибыл в Чарджоу утром. Хаиткулы еще раз расспросил работников аэропорта, наблюдавших за посадкой на этот рейс. Нет, не было похожих на них.

Майор связался с Джуманазаровым. Тот взялся разыскать стюардесс и летчиков с рейса Керки — Чарджоу. Через некоторое время Хаиткулы снова позвонил. Нет, нет, никого из них на самолете не было, досмотр был тщательный. Джуманазаров немного нервничал:

— Похоже, что это их ташкентские уловки. Едва ли они полезут в капкан. По крайней мере усилим наблюдение за их домами. А вы оставайтесь там, возможно, они затаились…

Хаиткулы снова начал осматривать аэровокзал, заглядывая во все помещения, где народ скапливался особенно густо.

— Хаиткулы-ага! — послышалось за его спиной. Звал знакомый голос, но ему не хотелось оборачиваться, чтобы не привлекать к себе внимания… Все-таки посмотрел в ту сторону.

— А, это ты, Салаетдин! — Хаиткулы обнял, потом похлопал по спине симпатичного юношу в лейтенантской форме. — Вот ты какой! Отлично! Уже закончил? Где сейчас? В угрозыске?

— Так точно, товарищ…

— Майор… А для тебя, как прежде, Хаиткулы. Ты здорово подрос! А я, наоборот, меньше стал.

— Вас, Хаиткулы-ага, ничто не испортит. Вы совсем особый человек.

— Не перехвали, а то потом пожалеешь, когда я снова в Ашхабад вернусь и буду в министерстве шишкой!

Хаиткулы, чувствовавший себя в эти дни очень напряженно — нервы были на последнем пределе, — в обществе Салаетдина ощущал себя совсем легко. Они вышли на улицу. Возле «Жигулей» стоял молодой парень. Салаетдин сказал, что его друг может сообщить кое-что интересное.

Парень говорил горячо:

— Мои знакомые чуть не опоздали сегодня — беда какая-то дома… Хорошо, нашлись вчера добрые люди, продали нам билеты.