Эти капризы напоминали землянам, что у космического тела в любой момент может поменяться настроение, и поэтому они пользовались оказываемым благодушием и работали как можно быстрее. Вскоре достроили здание космопорта, а потом окончательно доделали площадку для взлета и посадки больших звездолетов. У ученых тоже полным ходом шли исследования минералов и воздуха планеты, и хотя каждый специалист утверждал, что успел изучить совсем немного, было ясно, что скоро они тоже закончат работу.

– Даже жалко отсюда улетать будет… – сказал как-то один из строителей, когда они с Арнольдом поздним вечером возвращались на базу. – И как она тут одна, без нас, останется?..

К тому времени уже все земляне говорили о планете как о живом существе, и это никому не казалось глупым. Арнольд молча кивнул, глядя в окно. Солнце почти полностью скрылось за горизонтом, и только его маленький алый краешек еще светился слева. Вездеход подпрыгивал на неровной дороге; в бархатно-черном небе мерцали яркие звезды.

Неожиданно в окна машины словно плеснули водой из ведра – на дорогу обрушился сильнейший ливень. Арнольд вздрогнул и крепче сжал руль, но, к счастью, никаких более опасных катаклизмов за дождем не последовало. Планета не тряслась и не пыталась сдуть вездеход ураганом – она просто поливала их водой, как будто бы плакала…

– Вот же черт, расстроил девушку… – виновато пробормотал себе под нос спутник Арнольда.

Возле въезда на базу их, несмотря на хлещущие струи дождя, встречали несколько встревоженных человек. Был среди них и Эжен.

– Ну что? – спросил он сурово, когда Арнольд и его пассажир вылезли из вездехода. – Докладывайте, кто из вас что-то ляпнул?

– Я, – не стал отпираться строитель. – Сказал, что мне жаль будет отсюда улететь – и тут сразу дождь…

– И кто тебя за язык тянул? – сердито сверкнул глазами начальник экспедиции и махнул рукой в сторону двери. – Ладно, пошли внутрь! Будем надеяться, что к утру она успокоится.

Дождь лил всю ночь. Ворочаясь на койке в тесной спальне и слушая, как справа и слева от него храпят коллеги, Арнольд пытался понять, что может чувствовать плачущая планета. Вот прилетели на нее грубые и неприятные живые существа, которые сначала злили и раздражали, но потом вдруг стали ласковыми, вот она привыкла к тому, что они находятся здесь, и стала хорошо к ним относиться – а теперь они собираются улететь, и она снова останется совсем одна…

Хотя – почему одна?

Мысль, пришедшая Арнольду в голову, показалась ему еще более абсурдной, чем все его предыдущие теории, связанные с капризной планетой. Но молодой человек не мог заснуть и продолжал размышлять: «В этой звездной системе ведь есть еще две планеты! Только, может быть, они, в отличие от этой, не живые? Или находятся слишком далеко, а на таком расстоянии живые небесные тела не могут общаться?»

Теория была действительно очень смелой, однако Арнольд понимал, что теперь его товарищей уже ничем невозможно удивить и что они наверняка с ним согласятся…

Самая дальняя от солнца планета никаких признаков жизни не проявляла: на ней не было ни ветров, ни дождей, ни тектонических движений. А вторая планета, хотя и оказалась почти полностью закованной в серебристо-голубой лед, не выглядела совсем замерзшей – на ней были и снежные бури, и подземные толчки, а на экваторе плескались чернильные волны незамерзшего океана, в котором случались сильные шторма. Вышедших из корабля Эжена, Арнольда и еще нескольких космонавтов в первый момент едва не сбил с ног шквал ледяного ветра. Чуть в стороне закружились вихри поднятого в воздух колкого снега.

– Кажется, этой планетке мы тоже не нравимся, – проворчал один из инженеров за спиной Арнольда.

– Не торопись, может, здесь всегда ветер, – одернул его Эжен и, оглядевшись, крикнул. – Эй, планета, привет! Встречай гостей!

Кто-то по привычке хмыкнул, но остальные исследователи, уже наученные горьким опытом, промолчали и принялись прислушиваться к шуму ветра, поглядывать на горизонт. Несколько минут ничего особенного не происходило, и даже ветер немного стих, но потом земля под ногами космонавтов вдруг ощутимо дрогнула, а снежные вихри вокруг закружились еще быстрее.

– Она нам точно не рада, такая же нервная, как и ее соседка, – тихо сказал Арнольд – и тут же полетел на землю от резкого толчка.

Рядом с ним свалился, но тут же вскочил на ноги Эжен. Остальные сумели устоять, ухватившись друг за друга.

– Нет, эта девчонка еще более нервная, чем наша! – возразил Арнольду один из исследователей.

Новый подземный толчок не заставил себя ждать – все вышедшие из корабля полетели в снег. Тусклое белое солнце в лазурном небе начали заволакивать густые темно-синие тучи.

– Всем молчать! – крикнул Эжен своим подчиненным. – А то она сейчас корабль опрокинет!!! А ты на нас, грубиянов, не обижайся, – заговорил он ласковым голосом, глядя на поблескивающие голубым светом заледеневшие вершины гор на горизонте. – Это мы от восторга, ведь ты такая красивая…

Тучи окончательно скрыли неяркое светило, и вершины гор тоже погасли. С неба повалила мелкая снежная крупа, которая начала быстро засыпать и выжженную вокруг корабля землю, и следы космонавтов. Если вторая планета действительно была живой, то комплимент начальника экспедиции явно пришелся ей не по вкусу.