– А как же исследования?

– На компьютере или с книжкой в руках? Брось. Подобные исследования никогда не сравнятся с романтикой межгалактического полета и личным участием в какой-нибудь заварушке.

– Да, ты всегда был немного… того… Не обижайся. Я хотел сказать, отважным. Рисковым.

– Что ж, – задумчиво проговорил Арнольд, – кажется, настало время снова рискнуть.

Он посмотрел в окно. Мимо проносились розовые горы и холмы, отбрасывавшие темно-фиолетовые тени. Чудесная, неповторимая картина, которую трудно описать. Такое надо видеть собственными глазами.

– Арни, я рад, что ты с нами, – сказал Эжен и похлопал друга по плечу.

Сетон обвел взглядом летевших в ховеркаре – они внимательно прислушивались к разговору в салоне, – потом остановил взор на Эжене.

– Я тоже, – улыбнувшись, ответил психолог.

Девочка встретила старого знакомца не очень приветливо: ховеркар минут двадцать кружил над взлетной полосой, пока легкое землетрясение не прекратилось и аппарат наконец не удалось посадить.

Арнольд, Эжен и остальные ученые вылезли из машины.

Сетон присел на корточки и погладил асфальт. Некоторые из присутствующих смотрели на него со смесью интереса и недоумения.

– Спокойно, Девочка, спокойно, – приговаривал Арнольд, поглаживая планету. – Все хорошо, не надо волноваться…

В ответ откуда-то – словно бы совершенно из ничего – возник резкий порыв ветра, который чуть не сшиб психолога с ног.

– Глупая планетка, – буркнул один из геологов.

Арнольд повернулся к нему.

– Не говорите так. Вы не понимаете ее, но это не значит, что она глупая или вздорная. Ясно?

– Ясно, чего ж неясного, – пошел на попятную геолог. – Вы тут босс – вам и решать.

«Что же с ней такое? – подумал Арнольд. – Почему она так себя ведет? Что стряслось?»

Они направлялись к главному зданию базы. Резкие, сильные, внезапные порывы ветра сопровождали их всю дорогу.

«Итак, еще раз, что мы имеем? – размышлял Арнольд, расхаживая из угла в угол в комнате, где его поселили после приезда в столицу колонии. – В последние годы и Девочка, и Мальчик вели себя мирно. Иногда волновались, но не слишком, и довольно быстро успокаивались. Все у них было в норме. Два месяца назад Девочка стала совсем спокойной, ветра на ней почти не было, дожди случались, но несильные и „грибные“, а некоторые местные жители вообще утверждают, что закаты и восходы на ней стали еще красивее, чем всегда. И примерно в это же время на Мальчике устанавливаются сильные морозы, начинаются сильные снежные бури. Как эти два явления могут быть связаны? Или тут вовсе нет никакой связи?»

Завершив очередной круг по комнате, главный планетарный психолог остановился у окна. На улице бушевал сильнейший ливень, по асфальту текли бурлящие потоки воды, а небо, в обычные дни розоватое, казалось почти таким же мертвенно-серым, как на Земле, в осеннем Нью-Йорке. Тяжелые капли воды с громким стуком били в оконное стекло, словно умоляя впустить их в дом…

– А еще неделю назад на Девочке тоже начались катаклизмы, – тихо пробормотал Арнольд вслух. – На Мальчике после этого стало еще холоднее. И реагировать на слова психологов они оба отказываются. В чем же дело, планеты?

Пол под ногами Сетона слегка дрогнул. Тело привычно отреагировало на этот толчок – Арнольд мгновенно напрягся, чуть шире расставил ноги и схватился руками за подоконник. Это помогло ему устоять при следующем, гораздо более сильном толчке, который последовал сразу же вслед за первым. За стеной, в соседней квартире, что-то со звоном разбилось, а из-за входной двери послышался чей-то испуганный крик. Скатившись по столу, за которым Арнольд просматривал отчеты своих местных коллег, упала на пол ручка.

– Девочка, милая, успокойся, – заговорил Сетон ласковым голосом. – Не надо так переживать…

Дом содрогнулся так сильно, что в первый момент Арнольд был уверен: сейчас строение рухнет. Мужчину все-таки оторвало от подоконника и швырнуло на пол. Спина тут же отозвалась резкой болью, которая еще больше усилилась, когда психолог попытался вскочить на ноги. Все-таки он уже не юноша…

– Послушай меня, Девочка… – снова начал Сетон, но здание затряслось еще сильнее, и ему стало ясно, что утихомирить разошедшуюся планету словами он не сможет. Надо дать ей время выплеснуть свои эмоции, а пока этого не произойдет, все попытки поговорить разозлят ее еще больше. Но и оставаться в здании во время столь бурного проявления чувств было опасно. Пусть все дома на Девочке и Мальчике строились с учетом планетарной активности – полной уверенности, что здания выстоят, у людей не было.

Выбрав момент, когда пол стал трястись чуть меньше, Арнольд встал, ухватившись руками за край стола, и выскочил в коридор. Мимо, едва не сбив его с ног, пробежала какая-то женщина. Она неслась к выходу на лестницу, и Сетон поспешил за ней. Впереди по-прежнему слышались крики и топот множества ног – жильцы стремились как можно скорее оказаться на улице.

Очередной толчок застал Арнольда в тот момент, когда он бежал вниз по лестнице. Он споткнулся и, ударившись головой о перила, рухнул на ступеньки.